3 
Кажется, Вероника меня поняла, потому что она недовольно засопела и отодвинулась от меня. Вот и славно.
– А почему ты сюда пришел? – спросила она с любопытством.
Ну что с ней было делать?
– Думаю, по той же самой причине, что и все остальные гости, – вежливо ответил я. – Меня пригласила леди Агата.
– Но ведь ты мог бы и не приходить, – настаивала негодная девчонка. – Всем известно, что Майкл Фоссет не большой любитель приемов.
Хотелось бы знать, кому это известно и кто меня обсуждает!
– Леди Агата давняя приятельница моей семьи, – сдержанно произнес я. – Это обязывает меня вести себя соответственно…
– Ах, да, – перебила меня Вероника. – Я забыла. Ты всегда делаешь то, что обязан.
Сказано это было с такой горечью, что я не обиделся, а удивился. Неужели я случайно задел чувства Вероники? Насколько я помню, мне не в чем себя упрекнуть. Я могу быть резок с мужчинами, но с женщинами я безупречно вежлив!
– А вот я пришла сюда ради тебя, – продолжала Вероника все с той же непонятной мне интонацией. – Я знала, что ты будешь, и согласилась прийти только для того, чтобы увидеть тебя.
Я похолодел. Что она хочет этим сказать? Я осторожно покосился на девушку. К счастью, она смотрела не на меня, а вниз. Я точно знал, что все, что бы я ни сказал сейчас, прозвучит глупо. Но молчать было невозможно, и я пробормотал:
– П-почему?
Она вскинула голову, и я невольно отшатнулся. В глазах ее горел огонь вдохновения. Я никогда не думал, что лицо женщины способно так меняться…
– Я так больше не могу, Майк! – воскликнула она. – Пусть меня называют дурой, но я не буду молчать!
Я открыл было рот, чтобы заметить, что она чересчур самокритична, но Вероника не дала и слова вымолвить. Она сказала такое, от чего все возражения благополучно вылетели у меня из головы, а кровь застыла в жилах.
– Я люблю тебя, Майк! С того самого момента, как мы познакомились на помолвке Джерри. Помнишь?
Я машинально кивнул.
– Вначале я очень боялась, что ты догадаешься. – Вероника заметно волновалась. – Так хотела тебе понравиться, покорить тебя, чтобы ухаживал за мной, как остальные, говорил комплименты, страдал…
Она душераздирающе вздохнула. Этот вздох мог бы растопить лед, но только не мое сердце. Хорошенькие грезы у этой очаровательной юной леди! Чтобы я стал частью ее верной свиты, был у нее на посылках и мечтал умереть от счастья после первого поцелуя!
– Но потом я поняла, что это невозможно. – Вероника закусила нижнюю губку и отвернулась.
Я позволил себе чуть усмехнуться. Ох уж мне эти избалованные красавицы…
– И также поняла, что люблю тебя не просто так, как раньше, а по-настоящему. Сильно и навсегда. Я очень тебя люблю, Майк, и мне нет дела ни до кого другого. Можешь теперь думать обо мне все, что угодно.
Она оторвала от пола свои глазищи и подняла их на меня. Всего лишь секунду назад я готовился блеснуть красноречием и прочитать небольшую лекцию на тему о любовных иллюзиях и о сладком запретном плоде. Но было что-то в ее глазах, что меня остановило. Истинная боль, страдание… И сердце мое глухо заворчало в груди. Эта девочка с сияющими глазами ждет от меня не нотации. Она ни на что не рассчитывает, но она надеется со всей страстью своих девятнадцати лет…
Могу ли я обмануть ее ожидания? Признание нелегко далось ей. Какой бы легкомысленной и беспечной ни была Вероника, ей было тяжело произнести эти слова. Неужели теперь я начну рассуждать о заблуждениях юности и неправильных оценках, когда всю суть моего послания можно свести к тому, что я-то ее не люблю? Это жестоко, обидно и неприлично. Нет ни одной причины, по которой я не могу осчастливить сейчас юную Веронику ответным признанием. Вернее, почти ни одной, но об этом не стоит даже и упоминать…
– Вероника, я должен сказать, что ты застала меня врасплох, – сказал я.
Отчаяние, промелькнувшее в ее глазах, заставило меня поторопиться.
– Но я счастлив, что ты решилась открыться мне. Я бы не смог заговорить с тобой первым… Ты слишком молода, слишком красива, чтобы я осмелился…
Я запутался и замолчал, но Вероника, кажется, истолковала паузу в свою пользу. Она растерянно заморгала, а потом вдруг улыбнулась.
– То есть… ты хочешь сказать, что… – начала она.
Но закончить фразу я должен был сам.
– С той самой минуты, что я увидел тебя, я потерял покой, – решительно произнес я. – Я… л-люблю тебя, Вероника.
Видимо, влюбленным свойственно стремление к самообману. Женщина, не испытывающая ко мне никаких чувств, сразу бы заподозрила неладное. Из меня неважный актер, и я не сумел вдохнуть в свои слова пыл истинной любви. Однако Вероника была рада и такому признанию.
3 
