Особенно,... 
37 
— Он в основном соломой набит — пояснил кучер. — Помогите мне вытащить его, а? И если он при этом зазвенит, значит, у нас обоих крупные неприятности.
Ящик оказался не таким тяжёлым, как ожидала Тиффани. Они осторожно опустили его на дорогу, и кучер принялся рыться в соломе, пока не извлёк зеркальный шар. Он взял его в руки и продемонстрировал Тиффани, словно драгоценность, на которую шар и правда весьма походил. Он заполнял пространство светом, слепил глаза и посылал во все стороны сияющие лучи. В этот самый момент кучер вскрикнул от боли и уронил шар, который разлетелся на миллион осколков. На секунду небо заполнилось миллионом маленьких отражений Тиффани, а кучер, скрючившись, рухнул на дорогу, подняв новое облачко пыли и издавая тихие хныкающие звуки, пока вокруг падали осколки стекла.
Чуть быстрее, чем мгновенно, стонущий мужчина был окружен кольцом Фиглов, вооружённых до зубов (которые у них ещё оставались) клейморами, ещё клейморами, палками, топорами, дубинами и. как минимум, еще одним клеймором впридачу. Тиффани понятия не имела, где они прятались до этого момента, Фигл, если надо, может и за волоском спрятаться.
— Не трожьте его! — крикнула она. — Он не хотел причинить мне вреда! Он болен! Лучше займитесь делом, соберите все осколки.
Она присела на корточки и взяла кучера за руку.
— Как давно у вас болят суставы, сэр?
— О, я мучаюсь с ними последние лет двадцать, мисс, я настоящий мученик, — простонал кучер. — Всё из-за каретной тряски, видите ли. Эти чёртовы рессоры не работают, как надо! Я сплю нормально одну ночь из пяти в лучшем случае, клянусь! Каждый раз одно и то же: чихну, повернусь, и тут в суставах что-то щёлкает, и начинается адская боль.
Не считая нескольких смутных точек на горизонте, вокруг никого не было, за исключением Нак Мак Фиглов, разумеется, которые, вопреки здравому смыслу, в данный момент практиковались в искусстве все сразу прятаться друг за другом.
— Думаю, я смогу вам помочь, — сказала Тиффани.
Некоторые ведьмы, чтобы заглянуть в настоящее и, если повезет, в будущее, использовали запутки. Но сейчас, в дымном сумраке кургана Фиглов, кельда практиковала то, что называлось секретки — искусство, которое передавалось по наследству, но, понимаете ли, в секрете. Она остро чувствовала, что Эмбер наблюдает за ней с большим интересом. «Странное дитя, — подумала кельда. — Она видит, она слышит, она понимает. О, сколь многое мы отдали бы за мир, полный таких людей». Она повесила над очагом кожаный котелок[17] и развела под ним небольшой огонь.
Дженни закрыла глаза, сконцентрировалась, и начала читать воспоминания всех кельд, прошлых и будущих. Сквозь её разум беспорядочно текли миллионы голосов, иногда тихих, никогда очень громких, а порой мучительно неразборчивых. Она оказалась словно в огромной библиотеке, да вот только книги были все перепутаны, и страницы тоже, а каталога просто не существовало. Ей оставалось лишь прислушиваться, следуя за отдельными фразами, которые порой внезапно стихали. Она напряженно внимала тихим звукам, слабым отблескам, приглушённым вскрикам, потокам смысла, влекущим её внимание то туда, то сюда… И вдруг, неожиданно, искомый ответ чётко возник прямо перед ней, словно всегда тут был.
Она открыла глаза, минуту смотрела в потолок, а потом сказала: «Я искала мал-мала великучу каргу, и вот, что же узрела я?»
Она снова уставилась в туманы чужих воспоминаний, старых и новых, а потом дёрнулась назад, чуть не сбив с ног Эмбер, которая с интересом спросила:
— Безглазый человек?
— Думаю, я смогу вам помочь, мистер, гм…
— Ковровщик, мисс. Вильям Горловой Ковровщик.
— Ковровщик? — удивилась Тиффани. — Но вы же кучер.
— С этой историей связана занятная шутка, мисс. Ковровщик — моя фамилия, видите ли. И мы не знаем, откуда она взялась, потому что, понимаете, никто из нас никогда не постелил ни единого ковра!
Тиффани вежливо ему улыбнулась:
— И..?
Мистер Ковровщик посмотрел на неё озадаченно.
— Что «и»? В этом и есть вся шутка!
Он начал было смеяться, но тут же снова вскрикнул от боли.
— Ах, да, — покаялась Тиффани, — извините, я не сразу поняла. — Она бодро потёрла ладони, — ну а теперь, сэр, позвольте заняться вашими суставами.
Запряжённые в карету лошади с интересом понаблюдали, как она помогает ему подняться на ноги и избавиться от тяжёлого плаща (много стонов и один короткий вскрик). Наконец, кучер встал и так застыл, опершись руками о карету.
37 
