Особенно,... 
71 
«Джесси… Проклятье, что ты делаешь с нами? Отпусти меня, пока я не совершил что-нибудь такое, о чем нам придется жалеть до смертного одра…»
Мягкое меховое одеяло опустилось легко, как вздох, на Джессику. Вулф подтянул его до подбородка, полюбовался великолепием ее волос на фоне блестящего меха и бесшумно вышел из комнаты.
— Почему меня зовут Рено? — повторил он вопрос Джессики.
— Господи, — спохватилась Джессика, отрываясь от тарелки с аппетитной едой, приготовленной Виллоу. — Может быть, это бестактно с моей стороны — задавать такой вопрос? Я еще не очень хорошо знаю ваши обычаи.
Рено улыбнулся. Ярко сверкнули зубы на фоне черных усов, хотя и не столь ярко, как зеленые глаза, обрамленные такими густыми ресницами, которым позавидовала бы женщина. Как у Виллоу и Рейфа, глаза Рено были чуть раскосые, почти кошачьи. Но, в отличие от Виллоу, в Рено не было ничего женственного. Он был крупным и крепким, как Рейф.
И, подобно Рейфу, Рено был очарован нежным британским эльфом, чьи зеленые глаза сверкали, как изумруды, а правильный, несколько холодноватый английский акцент находился в противоречии с пламенем, которое пряталось в ее роскошных волосах.
— Рыжик, вы не сможете быть бестактной, даже если захотите.
Говоря это, Рено поглядывал на огромную корзину с бисквитами, которая совершала круг по периметру обеденного стола. Если он не проследит, Рейф может взять гораздо более того, что причитается на его долю.
— Некоторое время тому назад я искал золото в Сьерра-Неваде, — рассеянно рассказывал Рено. — Я встретил там старого француза. Ему не повезло с золотым участком, который назывался «Месть Рено» Чуть позже я встретил тех людей, которые позаимствовали у француза золото, и объяснил им, что старику оно нужно для внучек. Они некоторое время поразмышляли и вернули ему золото. После этого люди стали называть меня Рено.
Из груди Вулфа вырвался непонятный звук, он приложил салфетку к губам. Рядом Калеб подавился олениной. Джессике не требовалось видеть бесовские смешинки в янтарных глазах Калеба, чтобы понять: она так и не узнала подлинной истории о том, как Метью Моран превратился в Рено.
— А ну-ка, положи эти бисквиты, — проговорил Рено.
— Я совсем немножко взял, — отозвался Рейф.
— Через мой труп!
— Ну, как скажешь…
Джессика шлепнула несколько раз ладошкой по широкой спине мужа и одновременно спрятала лицо в салфетку, тоже давясь от смеха. Через некоторое время Калеб повернулся, поднес ладонь Виллоу к своим губам и поцеловал ее. Она бросила салфетку, переплела свои пальцы с пальцами Калеба, ее рука легла к нему на колено.
Муж и жена возобновили трапезу, но теперь каждый из них действовал лишь одной рукой.
— Передайте сюда бисквиты, ребята, — сказал Калеб. — На кухне есть еще.
Странное ощущение испытала Джессика, когда она уголком глаза взглянула на изящную ладонь Виллоу, которая покоилась в большой сильной руке Калеба. Чем больше она наблюдала, тем яснее понимала, что муж и жена испытывают друг к другу глубокую, невыразимую нежность. Несмотря на то что Виллоу была тяжелой в результате посягательств Калеба и не могла даже встать со стула самостоятельно, она смотрела на него как на ясное солнышко. Он смотрел на нее точно так же, и любовь светилась в его золотистых глазах.
И все-таки Калеб, по всей видимости, когда-то недостаточно любил Виллоу, поскольку позволил дать выход низменному желанию, отлично понимая, что неизбежным результатом этого будут страшные муки во время родов. У Калеба не было причин подвергать жену подобному риску. Не было ни титулов, ни богатства, чтобы все это передать наследникам. Тем не менее Виллоу была беременной. Джессику поражало и то, что Виллоу казалась вполне довольной своим состоянием.
Хмуря лоб, Джессика пыталась совместить опасность, связанную с беременностью Виллоу, с очевидной любовью Калеба к жене. Еще более трудно понять явную тягу Виллоу к человеку, который так мало считался с ее здоровьем и благополучием. Впрочем, Джессика не сомневалась в искренности чувств Виллоу. Она не ежилась от прикосновений мужа. Она скорее даже искала их, пересекая комнату для того, чтобы стать рядом с ним, когда он вечером растапливал камин.
— Ты уверен, что именно таким образом получил свою кличку? — спросил Вулф нейтральным тоном.
— Ну, довольно близко к этому, — ответил Рено.
71 
