65 
Келси опустила глаза, искренне надеясь, что чутье не обмануло ее и она выбрала для своих вопросов подходящий момент.
– Скажи, когда вы с папой развелись, ты все еще любила его? Прости, но… – Она подняла взгляд на Наоми. – Вчера мне сказали одну вещь, и мне хотелось бы знать, верно ли это. Если не хочешь, можешь не отвечать – я все пойму.
– Однажды я уже обещала тебе, что я попытаюсь честно ответить на любой твой вопрос…
Но это был непростой вопрос. Он разбередил старую рану – рану, о которой Наоми удалось забыть.
– Да, я продолжала любить его. Вопреки всему я любила его еще долгое время, даже тогда, когда стало ясно – надеяться на что-то просто глупо. И тогда я рассердилась – на него, на себя саму – и решила доказать всему миру, что такие пустяки не могут меня волновать.
– Так вот почему ты…
– Ударилась в загул? – закончила Наоми. – Стала посещать вечеринки, давая пищу для новых сплетен? Стала открыто появляться в обществе мужчин и время от времени устраивать небольшие, но памятные скандальчики? Да, поэтому. Во всяком случае – частично. Просто я не в силах была признать, что потерпела неудачу. Мне хотелось, чтобы Филипп страдал, чтобы он не спал по ночам, страдая из-за того, как я использую неожиданно свалившуюся на меня свободу. В чем, в чем, а в этом я, несомненно, преуспела, поскольку моими стараниями он отдалялся все дальше, так что в конце концов то, чего я желала больше всего на свете, стало мне недоступно.
– Ты хотела вернуть его?
– Очень. До отчаяния. И в то же время я была слишком самонадеянна, ибо считала, что мне удастся вернуть его на моих – и только на моих – условиях.
– А Алек Бредли? – Келси увидела, как Наоми поморщилась, но все же заставила себя закончить:
– Ты использовала его, чтобы заставить папу страдать?
Наоми отставила кофе и глотнула холодной воды прямо из кувшина.
– Наверное. Сейчас мне кажется, что это была моя последняя надежда – перчатка, которую Филипп наконец поднимет. Бредли был равен Филиппу по происхождению и воспитанию, но репутация у него была самая отвратительная.
Келси почувствовала легкую дурноту. Она должна была знать, но, чтобы узнать, необходимо было задать вопрос – и быть готовой услышать ответ.
– Ты.., наняла его за деньги?
Легкая тень давней Печали исчезла из глаз Наоми.
– За деньги? – переспросила она совершенно спокойно.
– Ну да… – несколько растерялась Келси и поспешно глотнула кофе. – Я слышала, что он, если можно так выразиться, оказывал женщинам кое-какие специфические услуги.
Меньше всего Келси ожидала, что Наоми расхохочется, да еще так громко, так весело и заразительно.
– Боже мой! – задыхаясь, выдавила она. – Что за мысль! Что за мысль, Келси! Да этот Бредли был нужен мне в постели как прошлогодний снег! Как прошлогодний снег… – повторила она, снова становясь серьезной.
– Прости, если это был глупый вопрос. Я не имела в виду именно.., близкие отношения. Я думала, что он, возможно, был нужен тебе для того, чтобы появляться с ним на публике.
– Нет, я его не нанимала. Пару раз я действительно одалживала ему деньги, но это не имело никакого отношения к.., его талантам. Алек, видишь ли, постоянно сидел без денег, – пояснила Наоми сухо. – Он постоянно пускался в какие-то авантюры – и неизменно прогорал. Возможно, из чисто женского тщеславия я опять выдаю желаемое за действительность, но у меня сложилось впечатление, что это он бегал за мной, а не я за ним. Правда, нельзя сказать, чтобы я избегала его общества, – хладнокровно уточнила она и выловила из баночки с джемом целую ягоду. – Мне необходимо было внимание. Я нуждалась в нем, а он умел быть очаровательным. Даже если ты наверняка знала, каков он на самом деле, Алек умел заставить тебя забыть об этом и почувствовать себя единственной женщиной в мире. Нет, я, конечно, знала, какой он пользуется репутацией – как и о том, что его можно нанять, купить на вечер, на неделю, на несколько месяцев, – но это, наверное, просто добавляло остроты моему маленькому приключению. Ну и, конечно, то, что Алек постоянно старался быть рядом, что он ухаживал за мной, пытался очаровать, покорить, – а проделывал он это потому, что не мог справиться с самим собой, – все это льстило мне, моей женской гордости. В конце концов Алек не захотел или не смог признать своего поражения. Он не смог смириться с тем, что меня нельзя покорить, потому что я этого не хочу. Это и убило его.
65 
