7 
– Нет, действительно никогда. Когда я была замужем, мы просто… Ну, в общем, не важно.
– Нет уж, договаривай, – Гейб внес ее в спальню. – Я люблю сравнения, особенно когда они в мою пользу.
– Но мне почти не с чем сравнивать. У меня…
Кроме Уэйда, у меня никого не было.
Гейб уже собирался опустить ее на кровать, но остановился и внимательно посмотрел на нее.
– Значит, до Уэйда у тебя никого не было?
Никого-никогошеньки?
Ну вот, мрачно подумала Келси, опять та же самая проблема. Ну почему я не умею держать язык за зубами?
– Ну и что?
– Ничего. – Гейб выпрямился и поцеловал ее еще раз. Он всегда считал подобные фантазии глупыми и эгоистичными, но сейчас ему хотелось воображать себя ее единственным мужчиной. Что до Уэйда, то и самую память о нем он намеревался выкорчевать с корнем. Хотя бы для того, чтобы получить от этого удовольствие.
Он уронил Келси на кровать, так что она дважды подпрыгнула на мягком пружинистом матрасе.
– Я всегда знал, что твой бывший – подонок, но теперь я вижу, что он еще и идиот.
– Спасибо. Я тоже так считаю.
Увидев, что Гейб продолжает разглядывать ее, Келси попыталась надеть лифчик, но обнаружила, что он разорван.
– Тебе придется одолжить мне что-то вроде купального халата – не могу же я в таком виде идти по коридору.
Гейб улыбнулся и, укрыв ее одеялом, улегся рядом.
– Честное слово, Гейб, как я пойду к себе в этой рубашке? – Келси потрогала смятый шелк комбинации. – В том, что от нее осталось, – поправилась она.
– Ты просто понятия не имеешь, как она тебе идет, – с чувством сказал Гейб и провел ладонью по ее груди. – Впрочем, в ближайшее время я собираюсь вовсе освободить тебя от этих шелестящих шелков и прочего.
– В ближайшее время? – Сердце Келси отчаянно застучало, когда Гейб лениво погладил ее сосок большим пальцем. – Я не могу… Ты не можешь…
– Еще как могу! – Гейб изогнул бровь. – Или хочешь поспорить?
Она поспорила и проиграла. Несколько раз подряд. Когда рассвет вполз в окна, Келси пластом лежала на Гейбе. Сил больше не было, но ее тело продолжало слегка вздрагивать после последнего бурного финиша. Мозг сковала усталость, она отупела, но спать почему-то не хотелось.
– Мне нужно идти, – пробормотала она. – Надо на ипподром.
– Тебе надо поспать и поесть, – возразил Гейб. – Потом мы вместе пойдем на ипподром.
– Нельзя ли заказать кофе? – Усталость все же взяла свое, и речь Келси звучала невнятно. – Я… – Не договорив, она широко зевнула.
– Конечно. Чуть попозже. – Он погладил ее по волосам и по спине, но не для того, чтобы снова возбудить, а для того, чтобы убаюкать. – Вздремни.
– Который час?
Гейб посмотрел на часы.
– Начало пятого, – соврал он без колебаний. На самом деле было ровно шесть.
– Ну хорошо.., пару часиков. – Келси свернулась калачиком, и ей сразу стало казаться, будто она, легкая точно перышко, летит вниз по все расширяющемуся тоннелю.
Гейб осторожно сдвинул ее на середину кровати, убрал с лица спутанные волосы и накрыл одеялом. Лицо Келси все еще было бледно, темные круги под глазами напоминали мазки теней на молочно-белом мраморе. Несколько минут Гейб просто смотрел, как она спит, смотрел и чувствовал, что влюбляется все сильнее. Это ощущение было ему настолько непривычно, что он отшатнулся от кровати, напомнив себе, что между жарким сексом и горячей любовью обычно пролегает огромная дистанция.
Он хотел ее – теперь он ее получил. Что будет дальше, Гейб сказать затруднялся. Для него было очевидно, что Келси нужен не только любовник, но и преданный друг, и, поскольку он собирался выступить в обеих этих ипостасях, Гейб решил, что настала пора попробовать быть другом.
Он принял душ, потом вернулся в спальню и стал одеваться. Келси не пошевелилась. Нисколько не колеблясь, Гейб разыскал в гостиной ее сумочку и открыл ее. Внутри он обнаружил кошелек, пачку салфеток, записную книжечку в кожаном переплете и – к своему огромному удивлению и удовольствию – деревянный крючок для чистки копыт. Ключ от комнаты Келси был заперт на «молнию» в маленьком боковом кармашке, где, кроме него, хранился тюбик натуральной губной помады, миниатюрный флакончик духов (Гейб не удержался и, отвинтив крышку, понюхал) и двадцатидолларовая банкнота.
Что ж, именно эти вещи и должны были быть в сумочке у такой женщины, как Келси.
Он сунул ключ в карман брюк и вышел в коридор бесшумно, притворив за собой дверь.
7 
