Особенно,... 
65 
Мужчины встретили эту шутку оглушительным хохотом, вскочили, возбужденно подтолкнули солдат к стойке, окружив и отрезав их от Трева, который воспользовался моментом и быстро ушел.
В коридоре он задержался в темном углу под лестницей. К его радости, из темноты возник мальчишка, которого он еще раньше послал в порт. Трев достал из кармана монету и вопросительно поднял брови.
– Он уже был здесь, сэр, и ушел, – прошептал мальчишка. – Вчера ваши люди походили по деревне и на рассвете вышли в море.
– Молодец! Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, куда идти.
– Да, кэп. – Мальчуган схватил награду и снова исчез в темноте.
Насвистывая с деланным безразличием, Трев поднялся наверх. Итак, «Подружка пирата» уже ушла дальше. Придется ему следом за Миком направиться на запад – прямо навстречу солдатам графского полка.
Тревельян вошел в спальню мрачный как туча, и Синда сразу пожалела, что надела ночную сорочку, которую ей принесла швея. Сорочка была сшита из тончайшего батиста, и она не устояла против изящного рисунка из роз, только накинула на себя одеяло. В тот момент ей это казалось разумным.
Но сейчас все выглядело невероятно глупо. Нужно было надеть на себя все, что можно, чтобы не замерзнуть, и убежать, предварительно оглушив швею ударом по голове. Но ничего этого Синда сделать не догадалась, a теперь было поздно. Девушка прижалась к стене, испуганно наблюдая, как Трев раздраженно мечется по маленькой комнатке.
Казалось, он не замечает ее присутствия, и ей хотелось встать перед ним и крикнуть: «Посмотрите же на меня! И скажите, что вы намерены со мной делать!» Но нет, не такая она глупая, чтобы задавать такие опасные вопросы!
Чтобы успокоиться, Синда достала альбом и карандаш и стала быстро рисовать, не осознавая, что на рисунке появляется портрет Тревельяна. Она поспешно зачеркнула его и отбросила альбом на стол.
Она никогда не видела Тревельяна холодным и сдержанным джентльменом, каким он представал перед окружающими. В нем всегда бурлила неуемная жажда жизни, в глазах его горел огонь ума и любознательности, а походка обличала в нем человека непокорного и неустрашимого. Но сейчас огонь заволокло черной тучей, и Синда боялась неверным словом вызвать грозу.
– Ложитесь спать, – приказал он, неожиданно отвлекая ее от фантазий. – А мне оставьте одеяло, я постелю его на полу.
– Я предпочитаю остаться здесь. – Синда буквально падала с ног от усталости, но ей не хотелось снова переживать унижение, когда он станет ее связывать.
– Идите в кровать, или я сам вас туда уложу. – Тон его был суровым, и он не смотрел на нее. – Не хватало еще, чтобы вы заболели от недосыпания.
А ей казалось, что Трев совершенно забыл о ней!
– Я не желаю, чтобы меня связали, как рождественского гуся!
– Вы предпочитаете, чтобы я не спал и всю ночь расхаживал по комнате? Имейте в виду, если я не высплюсь, это не улучшит моего настроения.
И с каким безразличием он это произнес! Синда подавила возмущение.
– Я никуда не уйду. Ведь не ушла же я, когда вы были в таверне?
– Я бы увидел, попытайся вы сбежать. Я верю, что вы не позовете солдат, но на этом мое доверие к вам исчерпывается. Забирайтесь в постель. Мне нужно помыться, пока вода совсем не остыла.
Лицо Синды залила горячая краска. Она избегала смотреть на этого человека, который своим крупным телом занимал почти всю комнату. Господи, конечно, ему тоже хочется вымыться. Какая глупость с ее стороны считать своей привилегией в любой момент потребовать горячую воду и чистые простыни, совершенно не думая о других.
– Не связывайте меня, – попросила она. – Я не могу спать в этом положении.
– Ничего, вчера вы прекрасно спали. И должен вас предупредить, что, если вы станете сопротивляться, я не могу обещать, что не сделаю вам больно. Будьте же благоразумны и ложитесь.
Но ей не хотелось быть благоразумной, ей хотелось кричать и колотить кулаками ему в грудь. Стиснув зубы, она уселась на край кровати.
Тревельян остановился напротив Синды, загородив собой комнату. Она не поднимала глаз, пока он связывал ей руки своим шейным платком. Ткань была мягкой, так что повязка не причиняла боли, но сердце Синды болело, оскорбленное недоверием Тревельяна.
Синда чувствовала его напряженное состояние и не осмеливалась смотреть на его панталоны, когда он прикреплял импровизированную веревку к кровати. Если кому-нибудь станет известно, как она провела эти ночи, она погибла. Ей придется стать его женой, спать с ним в одной постели и познать все тайны супружеской близости. Синда едва не поддалась искушению и не потребовала, чтобы он сделал ее своей – тогда бы уже ни о чем не надо было беспокоиться.
65 
