Особенно,... 
91 
— Ах, до чего хороший мальчик. — прорычал Фергюс, взъерошив шевелюру едва дышавшего от страха парня, словно с самого начала тем и намеревался ограничиться. — Черт возьми, он дорог мне, как родной сын. А может, он и впрямь мой сын? Вы поглядите, какие у него красивые светлые волосы, совсем как у меня.
— И у обоих ямочки на щеках, — добавила Сабрина, потрепав горца по щеке, что доставило ему видимое удовольствие.
Морган спрятал улыбку за краюхой еще теплого хлеба, который испекла жена. Не хотелось напоминать, что такие же соломенные волосы у половины детей клана. И что половина из них, вполне возможно, отпрыски Фергюса.
Подруга далекого детства не переставала удивлять Моргана. Однажды холодным зимним вечером он поднимался по лестнице в спальню, предвкушая волнующую партию в шахматы или не менее волнующее сражение в постели, но перед дверью замешкался, услышав звонкий женский смех.
Медленно открыл дверь, ожидая увидеть жену в обществе Энид за одним из бесконечных чисто женских занятий, смысла и значения которых ему не дано было постичь. Однако на этот раз перед ним предстала иная картина. Вместо кузины в комнате находилась Альвина, любовавшаяся собой в зеркале, которое держала перед ней Сабрина. Когда в зеркале возникло удивленное лицо Моргана, Альвина с виноватым видом повернулась к нему.
Хотя эта пышногрудая длинноногая блондинка больше не казалась Моргану особенно привлекательной, сейчас приходилось признать, что в ней есть чем восхищаться. Альвину очень красило чистое, свежевыстиранное платье из нежно-голубого шелка, явно из гардероба хозяйки замка, судя по тому, что лиф едва сходился, а юбка едва прикрывала лодыжки. Лицо Альвины было вымыто до блеска, на грудь переброшена туго заплетенная коса.
Сабрина тоже повернулась лицом к мужу и взяла Альвину под руку. Глядя на них, Морган почувствовал некоторую неловкость, чего и следовало ожидать от мужчины, когда он оказался лицом к лицу с двумя женщинами, с каждой из которых сравнительно недавно делил постель. Особенно если одна из них приходится ему законной супругой.
— Добрый вечер, дорогой. Как видишь, я помогла Альвине причесать волосы. Она прекрасно выглядит, не так ли?
Окажись сейчас на месте Альвины Елена Прекрасная, Морган и её бы не заметил, ослепленный лукавой усмешкой в глазах жены. В поисках подходящего ответа он прочистил горло, кашлянул и в конечном итоге ограничился кивком головы. И тут случилось невероятное: Альвина залилась краской. Какое-то время Морган не мог прийти в себя от изумления, он был твердо убежден, что эта видавшая виды красотка вообще не способна смущаться и краснеть.
— Наверное, я пойду, миледи, — Альвина сделала неуклюжий книксен. — Я обещала поужинать с мистером Фергюсом. — Белозубая улыбка омолодила ее на несколько лет. — Спасибо за красивую ленточку. Огромное спасибо. — И она удалилась, придерживаясь за дверной косяк, дабы не задеть плечом Моргана.
— Ты совершила благородный поступок — пригрела бедняжку, — сказал Морган, притворив за собой дверь. — Она многому сможет у тебя научиться.
— Напротив, твоя Альвина способна многому научить меня.
— Она вовсе не моя, — скорчил недовольную гримасу Морган, — и никогда не была моей. И мне бы очень не хотелось, чтобы ты чему-то от нее училась.
— По-моему, тебе не следует спешить с выводами. — Сабрина с таким невинным видом вскинула ресницы, что у Моргана кровь заиграла в жилах.
Она взяла его за руку и потянула к кровати, мимо стола с шахматной доской, где уже были расставлены фигуры. Светившуюся в ее глазах усмешку смягчала нежная улыбка.
Если днем в замке Макдоннеллов царила Сабрина, то по ночам властвовал Морган. Никогда еще никто из Камеронов не чувствовал себя в рабстве столь блаженно. С каждым днем сковывавшие супругов цепи становились все крепче. Морган доказав справедливость всех слухов о мужских достоинствах Макдоннеллов. Он подводил Сабрину к краю пропасти неземных наслаждений, чуть подталкивал, и она летела туда, очертя голову и ни о чем не задумываясь.
Лишь перед самым рассветом, утомленная и расслабленная, положив голову на обнаженную грудь мужа, Сабрина решалась задумываться о грядущем. Хотя Морган, казалось, получал несказанное удовольствие, вырвав из уст жены очередное признание в любви, сам он до сих пор не произнес заветных трех слов, которые давно хотела услышать его супруга. Он никогда не терял жесткого контроля над собой, воспитанного с малых лет суровой жизнью, а теперь — лежавшей на его плечах суровой ответственностью за весь свой клан. Морган щедро дарил жене тепло, но сердце Макдоннелла оставалось ей неподвластно. «Ничего, — уговаривала себя Сабрина. — Пробьет и мой звездный час. Со временем он полностью доверится мне и тогда положит свое сердце к моим ногам. А пока нужно довольствоваться тем, что оно громко стучит здесь, под моим ухом».
91 
