Особенно,... 
77 
Смутный свет проникал сквозь ее ресницы. Она медленно открыла глаза. Морис! Лицо дорогого человека было первым, что увидела Люси.
Происшедшее постепенно, разрозненными картинами всплывало в ее памяти, пока она наконец не вспомнила все. Люси радостно улыбнулась.
Значит, Морис не покинул ее! Он услышал ее зов и бросился спасать, как делал это уже несколько раз. Он никогда не оставит ее, не сможет отказаться от своих чувств. Они читались на его осунувшемся лице, как и невыразимый страх, от которого потемнели его глаза.
Люси хотела было успокоить его, сказать, что все прошло и она чувствует себя хорошо, но вдруг тревожно нахмурилась.
Если Морис спас ее от коварного Рока, почему кровать под ней поскрипывает, как палуба корабля на полном ходу? Почему его лицо стало таким суровым, как будто это не он только что так нежно и встревоженно смотрел на нее?
Она закрыла глаза, чтобы спастись от его пронизывающего взгляда. Но было поздно. Он чутьем понял, какие сомнения ее гнетут.
Люси вскинула руку вверх, не отводя от него пристального взгляда. Он не вздрогнул и не сделал ни единого движения, чтобы защититься.
Она вцепилась в его рубашку и резко дернула ее, срывая с плеч. Вот оно! Гладкую кожу на правом плече обезображивал узкий шрам. С немым испугом Люси провела дрожащим пальцем по его выпуклому шву.
Морис поймал ее за кисть. Она медленно подняла на него глаза, заранее ужасаясь тому, что увидит.
– Морис Клермонт, – произнес он. – Мои друзья зовут меня Морис, а враги – капитан Рок.
Люси вздрогнула. Ей показалось, что реальность снова покидает ее. Кровь отлила от ее лица, а на лбу выступили капли холодного пота. В ушах поднялся гулкий шум, как будто к ним прижали огромную морскую раковину, и щадящий туман начал обволакивать ее сознание. Мучительные спазмы сжали желудок, и Люси едва успела перегнуться через край кровати…
Она очнулась от того, что Морис бережно вытирал ей лицо влажным полотенцем.
– Видимо, шампанское со снотворным оказалось неудачным сочетанием, – тихо сказал он. – Мне очень жаль видеть вас в таком состоянии.
Люси вспомнила удушающий запах, исходивший от тряпки, которую прижали ей к лицу в библиотеке отца. Она все еще чувствовала противную горьковатую сладость во рту.
– Жаль? – Она взглянула сквозь упавшие на лицо пряди влажных волос. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но я думаю, что это снотворное предназначалось вовсе не для людей.
Губы Мориса дрогнули, словно он хотел улыбнуться.
– Я предполагал успокоить им Смита, если бы он неожиданно помешал мне. Насколько я знаю, он единственный в доме, кто спал меньше, чем я.
– Вы намеренно похитили меня или вас толкнуло на это случайное стечение обстоятельств?
Бросив на нее лукавый взгляд, Клермонт сдержанно пояснил:
– Если бы я хотел вас увезти, я давно мог это сделать. Бог свидетель, вы давали мне много возможностей для этого.
Слезы заблестели в ее глазах, и она опустила их, не желая и дальше унижаться перед этим человеком. Значит, она выдумала себе его любовь и нежность? Значит, она была лишь жалкой пешкой в его загадочной игре! Кое-как справившись с собой, Люси проговорила с гневным укором:
– Воображаю, какой смешной казалась вам моя влюбленность в пирата и эти пылкие панегирики в его защиту!
Клермонт хранил бесстрастное молчание, которое при желании можно было считать за признание вины.
До глубины души потрясенная его предательством, она произнесла:
– Господи, но зачем вам нужно было это все…
Морис вдруг сорвался с места и начал быстро расхаживать по каюте. Такую просторную каюту Люси приходилось видеть только однажды, когда ее пригласили вместе с отцом на флагманский корабль. В ней даже было окно – большой иллюминатор, через который сочился мутный свет нового дня.
Люси настороженно следила за Клермонтом, погруженным в мрачные раздумья. Казалось, это совершенно другой человек, только внешне напоминающий ее телохранителя. В чертах его лица уже не было ничего мальчишеского. Зато в развороте широких плеч, в гордой посадке головы, в каждом его жесте сказывался властный, даже хищный характер. Возможно, на мысль о сходстве с хищником наталкивала необыкновенная гибкость и вкрадчивая грация его движений.
Широко распахнутая рубашка, заправленная в узкие черные бриджи, открывала мужественную загорелую грудь. Люси с невольным сочувствием вспомнила, как при каждом удобном случае мистер Клермонт нетерпеливо срывал с себя шейный платок. Видно, нелегко было этому человеку, привыкшему к свободе и вольному морскому ветру, играть роль скромного охранника в мрачной замкнутой атмосфере Ионии. Да еще при таком властном хозяине!
77 
