127 
– По какому праву вы схватили меня?! Схватили и притащили сюда, как какого-нибудь преступника…
– А ты такой и есть, Вернон. – Ева сильно толкнула его в грудь, и мужчина плюхнулся на стул.
– Я требую адвоката!
На сей раз Ева схватила Вернона за воротник и снова толкнула. Стул, как норовистая лошадь, встал на дыбы и ударился спинкой о стену. Фини, Пибоди и Макнаб, выстроившиеся вдоль противоположной стены, наблюдали эту картину со все возрастающим интересом.
– Я предоставлю тебе адвоката, мать твою! Он тебе понадобится! Но пока, Вернон, мы с тобой разговариваем неофициально. Усек? Видишь, сколько тут собралось народу, и никто даже не пытается помешать мне! Поэтому я намерена сначала как следует отделать тебя в этой комнате, а потом и адвокату можно позвонить.
– Уберите от меня руки! – Вернон попытался оттолкнуть ее, но в следующую секунду скрючился и взвыл, получив мощный удар кулаком в пах.
– Тут у меня трое свидетелей, которые с радостью подтвердят, что ты попытался напасть на офицера полиции. После этого тебя засунут в камеру с очень большими и очень плохими парнями, которые будут кидать монетку, решая, кто из них станет твоим женихом. Готова поспорить, ты знаешь, что делают эти большие и плохие парни, когда к ним в камеру попадает коп! Ведь знаешь, Вернон? А они очень многое успеют сделать с тобой за два часа. Почему два часа? Потому что раньше этого срока я вряд ли сумею связаться с твоим адвокатом – в связи с тяжелым физическим и моральным состоянием, вызванным твоим нападением на меня.
Каждое слово Евы резало Вернона словно битое стекло, а она как ни в чем не бывало продолжала:
– Ты ведь не хочешь говорить ни со мной, ни с моими людьми. Поэтому для начала мы засадим тебя за нападение на офицера полиции, а потом повесим на тебя коррупцию, злоупотребление служебным положением, сговор с членами организованной преступной группировки, а завершим это блюдо обвинением в покушении на убийство.
– Бред собачий! – Вернон уже отдышался, хотя лицо его все еще оставалось белым, как полотно, и блестело от пота.
– Я думаю иначе. И Рикер тоже вряд ли так подумает, узнав, что ты – здесь, и поешь, как соловей. А он об этом узнает, я тебе обещаю! У меня уже есть ордер на арест Кенарда. – На самом деле ордера у нее еще не было, но она не сомневалась в том, что получит его. – Если мы выпустим тебя, ты вскоре пожалеешь, что не оказался за решеткой с одним очень крутым парнем по имени Бруно.
– Я пришел сюда, чтобы все рассказать! Я хочу заключить с вами сделку…
– Да? Что же ты так долго молчал?
– А вы мне дали возможность сказать хоть слово?
– Мне не нравится твое настроение, Вернон. И знаешь что? Дело в том, что ты мне больше не нужен. Я возьму Рикера уже к исходу сегодняшнего дня и закрою это дело.
– Вы блефуете. Что я, по-вашему, не знаю, как это делается? Я же все-таки коп, мать вашу!
– Ты – позор для всего управления, мать твою! И не называй себя больше копом в моем присутствии, или я снова дам тебе по яйцам.
Вернон подумал, что, если у этой бабы уже есть ордер на арест Кенарда, если она и впрямь так близко подобралась к Рикеру, то ему хана. Поэтому нужно спасаться, и как можно скорее.
– Если вы действительно хотите поскорее закрыть дело, вам не обойтись без того, что известно мне. А мне известно очень многое. Вы ведь даже не пытались забросить удочку в мутную воду Сто двадцать восьмого отдела.
– Я столько раз ее туда забрасывала, что скоро там не останется рыбы. Откуда, по-твоему, я узнала о тебе?
– А я могу рассказать вам гораздо больше. – Удушливый страх заставил Вернона выдавить кривую улыбочку. – Вы с моей помощью еще повышение получите, Даллас! Я могу назвать имена конкретных людей – и не только из Сто двадцать восьмого, но и из администрации самого мэра, из средств массовой информации, даже из Вашингтона. Но мне нужен иммунитет, новое имя, документы и деньги на переезд в другой город.
Ева широко зевнула:
– Господи, Вернон, до чего с тобой скучно!
– Таковы мои условия.
– А вот – мои. Пибоди, запри этого говнюка в камеру, в которой сидит Бруно.
– Эй, подождите! Вы же сами понимаете, что мне нужна защита! Чего ради я буду вам все рассказывать, если мне тут же сунут заточку в бок?
– Я сейчас зарыдаю от жалости! – фыркнула Ева. – Максимум, что я могу тебе обещать – это освобождение от ответственности за совершенные тобой преступления. А новые документы, изменение внешности, переезд в другой город – это все твои проблемы.
127 
