25 
В присутствии этого солидного, полного уверенности в себе человека, Трейси начала немного успокаиваться.
Поднявшись наверх, она обнаружила, что Люси крепко спит, и, спустившись обратно, предложила полицейскому чашку чаю. Потом они проверили витрину и обнаружили, что ничего не пропало.
– Зато перевернули все вверх дном, – размышлял он вслух. – Жаль, потому что красивая витрина всегда привлекает покупателей, а я сомневаюсь, чтобы вы сумеете восстановить ее раньше, чем через две недели.
До сих пор это просто не приходило Трейси в голову, но она поняла, что полицейский прав. Кому захочется покупать детские ботиночки в магазине, витрина которого забита досками? Вспомнив, как долго возились с ее заказом стекольщики, Трейси похолодела. Этот разгром, несмотря на то, что весь товар остался цел, может серьезно повлиять на ее доходы.
Внезапно она вспомнила угрозу Джеймса Уоррена. Тот, кого она видела в окно, разумеется, им не был. Но разве не мог он стоять за этим нападением на ее магазин? Трейси вздрогнула, и полицейский взглянул на нее с беспокойством.
– Вы уверены, что с вами все в порядке?
– Все отлично, – солгала она.
О Боже, что, если это начало кампании по ее устрашению? Что, если?.. Перестань! – строго осадила она себя. Даже если Уоррен и ответственен за это, не стоит сдаваться… Она не сделала ничего плохого.
Просидев у нее больше часа, полицейский ушел, сказав напоследок, что вряд ли им удастся найти злоумышленника.
После этого Трейси, хоть и вернулась обратно в постель, уснуть уже не могла. Со страховым агентом она сможет встретиться лишь в понедельник, раньше этого срока сделать что-нибудь было просто невозможно.
Трейси ощущала себя так, будто ее окутало гигантское черное облако. В самые тяжелые моменты прошлого, даже когда она была беременна Люси, когда перед ней стояла перспектива до конца жизни в одиночку противостоять враждебному окружающему миру, Трейси не чувствовала себя такой беззащитной, как сейчас.
Имел ли Джеймс Уоррен отношение к этому нападению? И что он тогда за человек? Должен же он был понимать, до какой степени это может напугать ее. Конечно, должен. Но разве раньше Джеймс выказывал ей хоть малейшее сочувствие, хоть каплю жалости? Нет, он хотел запугать ее… Хотел причинить ей боль.
На следующее утро Трейси чувствовала себя отнюдь не лучше. Энн, зашедшая к ней после того, как по дороге на почту увидела разбитую витрину, напротив, излучала энергию и оптимизм. Том, как оказалось, был хорошо знаком со страховым агентом Трейси, и Энн не сомневалась, что муж позвонит и попросит того зайти прямо сегодня.
– А что касается витрины, я уверена, мы что-нибудь придумаем. Но вы, должно быть, до смерти испугались, когда услышали шум. Господи, кто же мог это сделать? Раньше у нас такого никогда не случалось.
Трейси чуть было не поделилась с ней своими подозрениями, но, вспомнив, как восторженно подруга отзывалась о Джеймсе Уоррене, прикусила язык. Энн примет ее за сумасшедшую, да она и сама сомневалась в себе. В конце концов, у нее нет никаких доказательств.
Но ведь он действительно угрожал ей. Трейси даже поежилась, и Энн с теплотой в голосе предложила:
– Послушайте, почему бы вам обеим не пойти вместе со мной? Я попрошу Тома позвонить Барнсу прямо сейчас.
– О, Энн, я, кажется, все время взваливаю на вас свои проблемы. Мы с Люси уже до смерти надоели вашей семье.
– Не говорите ерунды. Для чего тогда существуют друзья!
Если ее страховой агент и был недоволен тем, что его побеспокоили в воскресный день, он не подал виду. Ларри Барнс оказался человеком лет пятидесяти пяти, со спокойными, внушающими доверие манерами.
Нет, у нее не будет никаких проблем со страховкой, заверил он Трейси, так что она может начинать ремонт, как только ей это будет угодно. Собственно говоря, он даже знает человека, который примется за работу почти немедленно. Кроме того, напомнил Ларри, в ее страховом полисе есть пункт, согласно которому, если разбитая витрина повлияет на доходы Трейси, она может потребовать компенсацию.
Несмотря на это, Трейси чувствовала, что нервы ее находятся на пределе. Поздним воскресным вечером, когда ей давно уже надо было быть в постели, она все еще мерила шагами гостиную, не в силах найти себе места и боясь ложиться из-за страха перед возможным повторением вчерашнего нападения.
Только к часу ночи ей удалось убедить себя в том, что, если не поспать хоть немного, завтра невозможно будет работать. Но даже после этого сон ее был беспокойным и неглубоким, полным пугающих образов и воображаемых страхов. Несколько раз за ночь она просыпалась в холодном поту.
25 
