Последние отзывы

  56  

Злость Бэннер сменилась смущением. Что делать? Сопротивляться? И тем самым убедить его, что она вовсе не жаждет мужского прикосновения, в чем Джейк сейчас обвинял ее? Или подчиниться? Подчиниться этому сладкому насилию его языка?

Так вот чего она действительно хотела. Хотела потеряться в этом властном объятии. Вкушать поцелуи, смаковать чувства, захлестнувшие тело, как бурные потоки после весенних дождей.

Но выбора у нее не было. Ни о чем уже не думая, Бэннер отвечала ему. Ее руки обхватили его талию, потом скользнули по широкой спине, и все десять пальцев впились в мускулистое тело под рубашкой и жилетом.

Джейк застонал, его язык все нежнее входил в ее рот. Одной рукой он отвел назад волосы Бэннер, потом рука спустилась вниз по стройной спине до талии и замерла на изгибе бедер, которые так искушали и дразнили его все эти дни. Он стиснул их и притянул к себе.

Бэннер почувствовала, что желание Джейка созрело, и из самых глубин ее вырвался стон. Она не оттолкнула Джейка, а сильнее прильнула к нему. Бэннер уже ничего не стыдилась. Восторг поцелуя как бы смыл стыд, будто она вообще никогда не знала, что это такое. Она обхватила его за шею и притянула ближе к себе.

Джейк тоже не помнил себя. Красная ярость, пылающая и сжигавшая его лишь несколько минут назад, сменилась огнем неукротимого желания.

Ее рот, о Боже, ее рот! Снова и снова его язык погружался в сладкие тайные глубины, Джейк много раз набрасывался на него, но все равно ощущал голод.

А груди Бэннер, полные и зрелые, упирались ему в грудь. Да-да, он помнил то ощущение, когда держал их в руках. Они заполняли ладони целиком, нет, они больше его ладоней! Мягкая ткань ночной рубашки скользила по коже Бэннер, когда Джейк сжимал ее грудь. А большими пальцами он ласкал ее соски, и они отвечали, такие милые, твердые и маленькие.

Но Джейк не посмел тогда снять с Бэннер ночную рубашку. И не видел ее грудь, но так хотел! Только об этом он сейчас и думал, когда его язык крутился у нее во рту и сталкивался с кончиком ее языка. Как она выглядит? Какая на вкус? Что чувствует?

Где-то внизу живота разливалась истома. Он терся бедрами о Бэннер в тщетном усилии оказаться еще ближе. Боже, Джейк отдал бы все, чтобы оказаться в том шелковистом канале, который словно перчатка обхватывал его!

Со стоном он оторвался от губ девушки и уткнулся лицом в ее шею. Джейк молил Бога, чтобы воспоминания оставили его. Тогда он отпустил бы Бэннер и никогда больше не допускал и мысли о том, чего жаждало его тело.

Джейк живо вспомнил тот момент, когда вошел в нее. Он сокрушался, что придется причинить ей боль, но даже это не уменьшало восхищения и восторга, охвативших его в тот миг, когда она приняла его в себя.

Бэннер создана для любви — для его любви. Никогда еще ни одна женщина так не подходила ему. Джейк даже сомневался, стоит ли двигаться дальше. Бэннер не почувствовала бы разницы, а ему не пришлось бы жить с чувством вины за содеянное. В то же время какое-то наслаждение и он бы получил. Но никакая сила ни на небе, ни на земле не заставила бы его в тот момент оставить Бэннер. Он начал двигаться медленно, и ее тело вдруг напряглось под ним от боли, но вскоре расслабилось, и ему стало легче. Удар за ударом Джейк пробирался дальше, глубже, а потом внутри его что-то взорвалось и вылилось водопадом. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного.

Потом Джейк оставил ее, совершенно ослабевший и истощенный, но, вспоминая сейчас об этом, мечтал испытать ту краткую смерть еще раз. Пот прошиб его, он скрежетал зубами, стараясь усилием воли победить свое желание. Но желание сосредоточилось болью в чреслах.

Наконец Джейк оттолкнул Бэннер, отвернулся от нее, глубоко дыша, но легче ему не стало. Его трясло как в лихорадке. Бросив на нее быстрый взгляд через плечо и заметив ее бледность — Боже, она теперь, наверное, ужасно боится его, — он рывком открыл дверь и крикнул, обернувшись:

— Я еду в город за продуктами! Не жди меня к ужину!

Бэннер посмотрела вверх на ветки орехового дерева, покрытые листвой. Она всегда лучше всех лазала по деревьям. Ее ноги постоянно были в ссадинах. Бэннер старалась переплюнуть Ли и Мику, и это удавалось ей много раз. Она так и не избавилась от своего детского желания залезть как можно выше и отыскать место для уединения и утешения где-то между небом и землей. Наверху можно спокойно думать, как будто земные проблемы не доходят туда.

День тянулся очень медленно, дом слишком давил, Бэннер была встревожена, и все ее мысли крутились вокруг одного и того же.

  56