79 
Росс хотел, чтобы печальное выражение исчезло с лица Лидии навсегда. Но понимал: оно все равно вернется. И он делал то, что мог, снова и снова успокаивал жену.
Росс нащупал ее грудь, полную и теплую, нашел сосок и стал крутить его большим пальцем, пока тот не затвердел.
— Нам не о чем жалеть, Лидия, — ласково сказал он. — Ты постоянно доставляла мне удовольствие. И так было всегда. — Росс прижался губами к ее груди. Лидия видела, как усы окружили ее сосок, а губы прихватили его.
Лидия закрыла глаза, выдохнула несколько раз его имя и подумала: может быть, она несет наказание за то, что любит Росса больше, чем Бога. Муж перевернул ее на спину и накрыл своим телом. Он снова пришел в возбуждение, и Лидия снова жаждала его. Росс приподнялся и одним сильным рывком вошел в нее.
Бэннер вырывала шпильки, распуская в темноте волосы. Она боролась с каждой шпилькой, они цеплялись, как рыболовные крючки, и стоило ей освободить одну, она тотчас бросала ее в повозку. Девушка была страшно возбуждена.
— Черт побери, что ты делаешь?
— Распускаю волосы.
— Почему?
— Потому что не могу больше этого выносить.
— А в чем дело?
Она затрясла головой, волосы разлетелись во все стороны. Шелковый локон коснулся лица Джейка, но он отмахнулся от него.
— Прекрати!
— У меня голова болит от всего этого. Я хочу, чтобы ее продуло ветром. И вообще это не твое дело.
Джейк скрипнул зубами и уставился на круп лошади, тащившей повозку.
— Хорошо, сиди спокойно, а то вывалишься и сломаешь шею.
Бэннер кипела. Слишком возбужденная, она не находила себе места и вся ощетинилась от злости. В детстве Бэннер обычно толкала Ли головой в живот, чтобы начать ссору, когда злилась на него. Этого хотелось ей и сейчас. Она жаждала драки и готова была ухватиться за любой промах Джейка.
Но он ничего такого не делал, просто управлял повозкой и курил свою чертову сигару. Наверняка все его мысли вьются вокруг той соплячки, Доры Ли. Бэннер не могла забыть момент, когда они возвращались к гостям.
Дора Ли посмотрела на нее злорадно и очень многозначительно. Джейк что-то шепнул Ли и Мике, и те расхохотались. Без сомнения, он сказал им что-то возмутительное и непристойное. Бэннер с радостью поколотила бы их всех.
Однако она танцевала, смеялась, притворяясь, будто от души веселится, а по правде говоря, никогда еще не была такой злой и несчастной. Стоило представить себе — Джейк целует Дору Ли точно так же, как и ее, и отравленное жало ревности пронзало Бэннер. Яд проникал во все клетки, превращая душу во что-то черное и маслянистое. Даже до того, как Джейк приехал на ее свадьбу, Бэннер ревновала, если он проводил время с другими людьми. Сейчас ревность разрослась до невообразимых размеров, но она ничего не могла с собой поделать.
— Тебе понравился вечер? — отрывисто спросила Бэннер. Если бы она не нарушила напряженного молчания, то наверняка треснула бы, как ореховая скорлупа.
— Угу, — пробормотал Джейк, глядя вперед.
— Ну конечно, понравился, еще бы. Ты наверняка хорошо провел время, судя по тому, как выхаживал перед всеми женщинами. — Бэннер откинула назад голову, выгнула шею и посмотрела на звезды, изображая всем своим видом беззаботность. — Я тоже. Люблю танцевать. Ноги завтра будут болеть от танцев! — Ей хотелось напомнить Джейку, что недостатка в партнерах не было.
— Ты можешь попарить их, если болят.
— Попарю. — Черт побери этот его холодный тон! — Думаю, Доре Ли тоже придется попарить ноги.
— Вот как?
Бэннер невесело рассмеялась, потом коротко и раздраженно выдохнула:
— Ха! — Это вышло у нее с натугой. — Этой девице все равно, с кем танцевать, лишь бы это был мужчина.
— Правда? — Он перекинул сигару из одного угла рта в другой.
Бэннер очень хотелось вырвать ее изо рта Джейка, но она не посмела.
— Весь город знает про ее отношение к мужчинам.
— Гм, — задумчиво произнес Джейк. — А я думал, она хорошая.
— Хорошая! Конечно, ты так думал.
— Так я и думал.
— Не жалеешь, что везешь домой меня? Уверена, ты предпочел бы провожать Дору Ли.
Джек молча пожал плечами, но с таким видом, который только подлил масла в огонь.
— Я видела, как вы вместе ускользнули. Ну и что? Она такая, как о ней говорят? — И, не дожидаясь ответа, продолжала:
— Убеждена, так и есть. Я видела эту глупую улыбочку на ее физиономии, когда вы возвращались. Ну просто стыд! — Бэннер покачала головой. — Не сомневаюсь, ты целовал ее. Не говоря уж про все остальное. Ты ведь ее трогал, да? Я слышала, она позволяет… Ну, я даже не могу это произнести. — Бэннер снова откинула голову. — Она непристойно грудастая. И еще гордится этим! И вся эта ее детская пухлость, которая еще не прошла… Наверное, на тебя произвела впечатление ее фигура. Она тебе что-нибудь показывала?
79 
