Особенно,... 
39 
— Хозяйствовать на ферме — тяжелая работа, — ответил между глотками Лиам. Его всегда переполняли обиды, и одна сразу цеплялась за другую. — Не могу бездельничать по твоему желанию.
— Ни разу. — Брайану вдруг показалось, что он нашел ответ. — Ты мог бы отправить маму. Пока она была жива, мог бы отпустить ее.
— Место женщины — рядом с мужем. Хорошенько запомни это, мой мальчик.
— Ты всегда был эгоистичным ублюдком.
Рука отца, на удивление сильная, прижала руку Брайана к столу.
— Следи за своим языком.
— На этот раз я не убегу и не спрячусь, отец, — с готовностью ответил Брайан. Он насладился бы дракой прямо здесь, прямо сейчас.
Медленно убрав руку, Лиам взял стакан.
— Не стану бодаться с тобой сегодня. В день, когда обрел успокоение мой внук.
— Он не твой. Ты ни разу не видел его живым, тебе было на все наплевать. Ты просто сдавал в кассу билеты, которые я присылал, чтобы купить виски.
— А где был ты? Где был ты, когда умерла твоя мать? Где-то шлялся, играл свою проклятую музыку.
— Эта проклятая музыка дала тебе крышу над головой.
— Папа. — В дверях стояла испуганная Эмма, прижимая к себе Чарли. Услышав сердитые голоса, почувствовав запах спиртного, она решила не заходить в комнату.
— Эмма, что ты делаешь внизу? — Нетвердыми шагами Брайан подошел к дочери и взял ее на руки, следя за тем, чтобы не задеть гипс.
— Мне приснился плохой сон. Змеи вернулись, чудовища тоже.
Она продолжала слышать крики Даррена.
— Трудно уснуть в незнакомом месте, — поднялся Лиам и нежно потрепал девочку по голове. — Дедушка угостит тебя молоком.
Эмма фыркнула, когда тот достал старую обколотую кастрюлю.
— Можно, я останусь с тобой? — спросила девочка отца.
— Конечно. — Брайан отнес ее к стулу и посадил к себе на колени.
— Я проснулась, а тебя нет.
— Я здесь, Эмма, — сказал он, глядя на Лиама. — Я всегда буду с тобой.
«Даже тут, — подумал Лу, — даже в такое время». Он изучал нечеткие снимки похорон Даррена Макавоя, опубликованные в газете, купленной у кассы супермаркета, куда его послала за хлебом Мардж. Как и все, связанное с Макавоями, газета привлекла его внимание. Уединившись дома, Лу ощущал себя человеком, вторгшимся в чужие тайны и чужое горе. Оно было на лицах всех присутствующих. Хотя снимки оказались нечеткими, лейтенант разглядел девочку с перевязанной рукой.
Что видела Эмма, что запомнила? Врачи, с которыми он консультировался, уверяли, что если девочка и стала свидетелем преступления, то заблокировала свою память. Может, она вспомнит завтра, через пять лет, возможно, никогда.
«ОПУСТОШЕНИЕ» У МОГИЛЫ»
Десятки заголовков. У лейтенанта их уже целый ящик в письменном столе.
«ВЫДАЛИ ЭММА СВИДЕТЕЛЬНИЦЕЙ УЖАСНОЙ СМЕРТИ БРАТА?»
«РЕБЕНОК ЗВЕРСКИ УБИТ ВО ВРЕМЯ ОРГИИ РОДИТЕЛЕЙ»
«РИТУАЛЬНОЕ УБИЙСТВО СЫНА РОК-МУЗЫКАНТА: ОТВЕТСТВЕННЫ ЛИ ЗА ЭТО ПОСЛЕДОВАТЕЛИ МЭНСОНА?»
Грязь. Одна грязь. Смог ли Пит Пейдж оградить Макавоев от худшей части всего этого? Лу с отчаянием положил голову на руки и стал разглядывать снимок.
Теперь он занимался работой, и дома, причем переполненный жаждой мести. Досье, фотографии, записи создавали беспорядок на его столе в углу опрятной гостиной Мардж. Хотя под началом Лу работали хорошие специалисты, он все перепроверял сам, лично изучал материалы следствия, неоднократно обшаривал спальню Даррена.
После убийства прошло больше двух недель, а Лу все еще не добился никаких результатов.
Для любителей преступники, несомненно, хорошо замели следы. А в том, что они были именно любителями, Лу не сомневался. Профессионалы не задушили бы ребенка, за которого можно получить миллионный выкуп, не стали бы делать и жалких попыток создать видимость проникновения в дом извне.
Преступники находились в доме. Но это не означает, что их имена попали в составленный Пейджем список. В тот вечер половина Южной Калифорнии могла зайти в особняк, и всем дали бы выпить, угостили сигаретой с марихуаной или другим наркотиком, которых было предостаточно. В спальне мальчика не обнаружено никаких отпечатков пальцев, даже на шприце. Только отпечатки Макавоев и няни. Похоже, Беверли Макавой великолепная хозяйка. На первом этаже царил беспорядок, естественный для подобной вечеринки, но второй этаж, этаж семьи, был чисто убран. Ни отпечатков, ни пыли, ни следов борьбы. А борьба происходила, в какой-то момент рука зажала Даррену Макавою рот и, возможно случайно, нос.
39 
