58 
Но Бев знала, что такая простота не вечна. Он привлек ее к себе. Он любил ее спокойствие после занятий сексом, полную, даже изящную неподвижность ее тела.
Веки у нее опущены, мягкие губы чуть приоткрыты. Если бы он положил голову ей на грудь, то услышал бы размеренное биение сердца.
Иногда они вот так лежали и разговаривали. С женой он не разговаривал ни разу за все семь лет. Они говорили о том, что произошло с ними за день, о событиях в мире. Или просто слушали радио, игравшее во время их занятия любовью. Они так и засыпали, спокойные, удовлетворенные. А утром он просыпался, изумляясь и радуясь, что она рядом.
Он повернул ее к себе лицом.
— Дело о разводе продвигается.
— Я рада, — сказала Бев, очнувшись от полудремы.
— Да?
— Конечно. Я знаю, как трудно тебе было в последнее время. Ты хочешь покончить со всем этим.
— Я сделал ошибку, женившись на Энджи. Но мне так хотелось иметь жену, дом, семью. Разумеется, жуткое сооружение в Беверли-Хиллз никогда не было домом, а у Энджи всегда находились отговорки, чтобы не заводить детей. Ну и к лучшему. Я так же не подходил ей, как и она мне.
— Ты несправедлив к себе. — Бев взяла его за руку.
— Нет, это правда. Для Энджи я был лишь ступенью карьеры. К сожалению, она не понимала, что я достаточно хорошо отношусь к ней и помог бы ей даже без официальной регистрации. Но мы кинулись друг к другу, а потом были слишком ленивы или слишком осторожны, чтобы расстаться. — Пи Эм взглянул на ее длинные и тонкие пальцы, сплетенные с его толстыми обрубками. — Теперь я отчетливо вижу свои ошибки. И больше не повторю их, если ты дашь мне шанс, Бев.
Она испуганно вздрогнула, а его руки, на удивление сильные, обняли ее за плечи.
— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, и знаю, что ошибки не будет.
Бев медлила с ответом. Ее сердце взбунтовалось против необходимости причинять боль Пи Эм.
— Не могу. Извини, я не могу.
Он смотрел в ее глаза, читая в них сожаление и едва уловимую горечь, от которой ему захотелось взвыть.
— Из-за Брайана, — произнес он упавшим голосом.
Бев собиралась кивнуть, но вдруг поняла, что ответ не столь уж очевиден.
— Нет, из-за меня. — Она встала с кровати, подхватив халат. — Я не могу расстаться с прошлым. Мне казалось, все позади, мне хотелось так думать. — В ее голосе послышалось сожаление. — С тобой я впервые за долгое-долгое время почувствовала себя счастливой. И впервые это позволило мне во всем разобраться.
— Ты по-прежнему любишь его.
— Да. Мне казалось, что, смирившись, я могу жить с тобой, с кем-то еще. Но ведь это я оттолкнула его.
— О чем ты говоришь?
— Разве ты не знал? — Она слабо улыбнулась. Теперь ей легко говорить с ним как с другом, а не как с любовником. — Конечно, он никогда бы не стал говорить об этом. Даже с тобой. После убийства Даррена я вычеркнула Брайана из своей жизни. Наказала его. И Эмму. Я причиняла ему боль, когда он больше всего нуждался во мне, винила его, потому что боялась винить себя.
— Господи, Бев, вам обоим не в чем себя винить.
— Не уверена. Я не позволяла Брайану переживать вместе со мной. И когда он страдал, когда мы оба страдали, я оттолкнула его. Он не бросал меня, Пи Эм. Это я бросила его. И бедную малышку Эмму. Думаю, каждый по-своему, мы оба бросили ее. Встреча с тобой, возможность быть рядом заставили меня осознать, что именно я сделала. С нами со всеми. Ты заслуживаешь лучшего, чем я, которая любит недостаточно и всегда будет сожалеть об этом.
— Я мог бы сделать тебя счастливой, Бев.
— Да, мог бы. — Она закрыла лицо руками. — Зато я не сделаю тебя счастливым, во всяком случае, надолго. Ты всегда будешь знать, что он был первым, и так, как я любила его, больше никого не полюблю.
Да, Пи Эм знал это, знал ее ответ до того, как задал свой вопрос. Может, ему стало бы легче, если бы он возненавидел ее. И Брайана. Но он любил. Любил их обоих.
— Почему бы тебе не вернуться к нему, не поговорить с ним?
— Даррену сейчас было бы почти десять. Возвращаться слишком далеко, Пи Эм.
Эмма торопливо шла по территории пансиона. Если она сделает вид, что у нее есть какая-то цель, ни одна из сестер ее не остановит и ни о чем не спросит. Хотя у нее заготовлено оправдание — доклад по ботанике.
Но ей нужно побыть одной. Эмма сожалела, что пришлось солгать даже Марианне, вечером она собиралась исповедаться в этом грехе отцу Преленски. А теперь ей нужен час одиночества, чтобы подумать.
58 
