Последние отзывы

  21  

— Нет. Я не отпущу тебя, пока револьвер не окажется у меня в руке.

Рука, обвившая ее талию, сжалась, и Сюзетта почувствовала, как его мощная грудь прижимается к ее спине и плечам.

— Но… но… револьвер у меня под нижней юбкой. Я должна…

— Знаю. Ты должна поднять платье, чтобы достать его. Сделай это. Я стою сзади и ничего не увижу. Мне нужен револьвер, и я начинаю терять терпение.

Сюзетта поняла, что Остин говорит серьезно, и подняла юбки.

— Закройте глаза, Остин, — едва слышно попросила она.

Наконец ее пальцы коснулись маленького револьвера, Сюзетта вытащила оружие и опустила юбки.

Остин забрал у Сюзетты револьвер и засунул его за пояс брюк. Девушка, слегка дрожа, прислонила голову к его широкой груди.

— Милая, — ласково прошептал ей на ухо Остин, — я хочу, чтобы ты знала — я все понимаю. Если бы я мог, то убил бы этих грязных дикарей — ради тебя… и ради себя самого. Я тоже ненавижу их, поверь. Но никому из нас не позволят подойти так близко, чтобы застрелить их. Вождей охраняют день и ночь. Со дня на день их переведут в тюрьму штата в Хьюстоне. Постарайся выбросить их из головы.

— Остин, — устало сказала Сюзетта и прислонилась к нему, еще не сообразив, что он уже отпустил ее. — Вы ведь не расскажете моим родителям, правда?

— О чем? — улыбнулся он.

Сюзетта повернулась лицом к нему.

— Благодарю вас, Остин.

— Я должен идти, Сюзетта. Теперь с тобой все будет в порядке, правда?

— Да, конечно. Тем не менее, если вы не против и если у мистера Кича не будет возражений, я уйду сегодня пораньше.

— Разумеется, можешь идти. Проводить тебя до дома?

— Нет, спасибо. Я зайду за отцом и вернусь домой с ним.

— Прекрасно. — Он взялся за ручку двери.

— Остин.

— Да?

— Вы думаете, это фамильярно с моей стороны — называть вас Остином?

— Я считаю это лестным. Чувствуешь себя не таким дряхлым стариком. — Ослепительная улыбка осветила его красивое лицо, а в серых глазах мелькнули озорные искорки.

Просто невозможно было не улыбнуться ему в ответ.

Десять минут спустя Сюзетта вошла в тихую приемную рядом с кабинетом отца. У выходящего на улицу окна сидела пожилая дама, даже не поднявшая головы при ее появлении. Больше пациентов нет, с облегчением отметила девушка. Ей было жарко, она устала и очень хотела домой.

Сюзетта опустилась на стул напротив женщины, развязала ленты своей шляпки, сняла ее и тряхнула длинными белокурыми локонами, рассыпав их по плечам. Услышав, как открылась дверь кабинета за ее спиной, Сюзетта повернула голову. Голос отца звучал ласково:

— Незачем волноваться, мистер Мейсон. Я знаю, что вы честный человек. Не беспокойтесь, я подожду, когда вы сможете заплатить. Все мы время от времени сидим на мели. Не думайте больше об этом.

При виде дочери глаза Блейка заблестели. Она улыбнулась ему и с облегчением вздохнула, увидев, что пожилой мужчина взял под руку сидевшую у окна даму. Когда немолодая чета покинула комнату, Сюзетта встала и подошла к окну.

— Ты выглядишь усталым. В чем дело, папочка?

— Ничего, ничего, дорогая. Просто немного болит голова. Уже прошло. — Он улыбнулся ей, но она заметила, как у него на лбу и верхней губе выступила испарина.

— Садись. — Сюзетта придвинула к нему стул. Опустившись на колени, она взяла его за руку и с беспокойством добавила: — Ты болен, папочка. Что-то не так?

Он потрепал ее по щеке:

— Все в порядке, дорогая. Не нужно так волноваться. Если от этого тебе станет лучше, то я нанесу визит врачу, когда в следующем месяце поеду в Форг-Уэрт на семинар по заразным болезням. Ну как?

— Ты обещаешь мне сделать это? — В ее глазах застыла тревога.

— При одном условии. — Он улыбнулся. — Ты ничего не скажешь об этом маме.

— Обещаю, папочка. — Сюзетта помогла отцу подняться.

Блейк Фоксуорт не сказал дочери, что его мучают постоянные боли и что он опасается худшего. Вечером Блейк с огромным трудом заставил себя поесть, хотя с заходом солнца боли усилились и он жаждал лишь одного — забыться блаженным сном. Из кармана жилета он достал крошечную пилюлю. Доза была очень маленькой, но морфий все же позволит ему отдохнуть.

Час спустя, почувствовав облегчение, Блейк лежал в постели и смотрел, как его прелестная жена расчесывает свои длинные черные волосы. Она волновалась из-за дочери и хотела, чтобы муж успокоил ее.

— Как ты думаешь, Блейк, пристало ли Сюзетте быть репортером? Она присутствовала на процессе над этими ужасными индейцами и сидела рядом с корреспондентами восточных газет — конечно же, мужчинами. И дело не только в том, что она девушка. Она так юна! Остин разочаровал меня. Ему не следовало разрешать ей освещать процесс, не посоветовавшись с нами…

  21