Особенно,... 
66 
— Ты что там делаешь? — шепнула тревожно.
— Ищу одну маленькую штучку.
Она хотела что-то спросить, но в этот миг штучка нашлась. Я погладил ее пальчиком, и штучка благодарно набухла.
— Развратник! — прошипела она, обнимая меня за шею.
«Еще какой!» — хотел сказать я, но не успел. Мне просто-напросто заткнули рот.
* * *
Саша проснулась от одиночества. Она пошарила рукой, разыскивая Илью, не нашла и открыла глаза. Затем села и осмотрелась. Ильи нигде не было, его одежда на стуле также отсутствовала.
«Ушел! — огорчилась она. — Даже не попрощавшись!»
Она хотела заплакать, но воспоминания о прошедшей ночи не позволили ей сделать этого. «Наверняка у него дела», — подумала она. Он не хотел ее будить и ушел тихо. Он заботливый и ласковый. Саша посмотрела на часы: начало восьмого. Рано он встает! Она собралась еще вздремнуть, но внезапно услышала шорох, донесшийся из-за неплотно закрытой двери. В гостиной кто-то был! Саша вскочила и, как была голенькая, побежала к двери.
Это был Илья, и занимался он странным делом. Присмотревшись, Саша поняла: заваривает чай. Водрузив чайник и чашку на поднос, он поднял его и направился в спальню. Саша метнулась к кровати, шмыгнула под одеяло и притворилась спящей.
— Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, — сказал знакомый и такой родной голос, — что оно багровым цветом по листам затрепетало…
Саша открыла глаза и села.
— Вот! — Он водрузил поднос ей на колени. — Во Франции есть обычай: мужчины по утрам приносят возлюбленным в постель кофе с круассанами. Кофе у вас нет, но круассаны хорошие.
Саша потрогала пальчиком, рогалик в самом деле был теплым и хрустящим.
— Здесь за углом чудесная булочная, — сказал он, садясь. — Ешь!
— А ты? — спросила Саша.
— Я после.
— Так не годится! — сказала Саша и взяла круассан. — Кусай!
Он откусил кусочек, затем она. Отпив из чашки, она дала глотнуть ему и снова протянула круассан. Они по очереди откусывали, пока не съели все. Он отставил в сторону поднос, посмотрел на нее и улыбнулся.
— У тебя весь рот в крошках!
Она потянулась стряхнуть, но он не позволил. Нагнулся и собрал крошки языком. Она обняла его за шею и в свою очередь собрала его крошки. После чего они просто поцеловались.
— Мне надо уходить, — сказал он, отстраняясь. — Занятия на полигоне в восемь. Опоздаю.
— Я провожу! — сказала Саша, отбрасывая одеяло, и внезапно покраснела. — Отвернись!
Он послушно сел на пуфик спиной к ней и сидел так, пока Саша одевалась. Застегнув последнюю пуговку, Саша обернулась и увидела, что Илья внимательно разглядывает ее в зеркало — о нем она совершенно забыла. Она подошла и дала ему затрещину. Илья только хмыкнул.
— Знаешь, — сказал он, — я собирался привезти сюда колготки. Теперь раздумал. Чулки на поясе — это так красиво!
— Что такое колготки? — спросила она.
— Чулки, сшитые с трусиками в целое. Удобно надевать, но совсем не эротично.
— Привезешь мне! — сказала Саша. — Я хочу попробовать.
— Ни за что! — ответил он. — Особенно тебе.
Она попыталась дать ему вторую затрещину, но он не позволил. Перехватил руку, обнял, поцеловал.
— Убегаю! — шепнул на ушко.
— Когда придешь? — спросила она таким же шепотом.
— Поздно! — сказал он. — Ты не жди.
— Ладно! — согласилась она, а сама подумала: «Буду!»
У дверей она сняла с пальца обручальное кольцо и протянула ему:
— Отдай Николаю!
— Ты уверена? — спросил он, глядя ей в глаза.
Она кивнула.
— Ты не пожалеешь! — сказал он, зажимая кольцо в кулаке. — Клянусь!
— Иди уже! — вздохнула она.
…День пролетел незаметно. В институте Александра листала отчеты, но текст не запоминался. Перед глазами стояло его лицо, его глаза, она вспоминала прикосновения его рук и губ и, не замечая того, улыбалась.
— Что с тобой сегодня? — спросила ее соседка по кабинету, немолодая, грузная ари. — Ты прямо светишься!
— День светлый! — ответила Саша.
— Не ври! — погрозила пальцем соседка. — Я же вижу. А где твое обручальное кольцо? — вдруг заметила она.
Саша не ответила.
— Расторгла помолвку? — ахнула соседка и поспешно добавила: — Давно пора! Твой женишок и его вейка — сплошной скандал, весь Петроград гудит. Молодец, что прогнала! Только этому не радуются, — добавила она задумчиво и просветлела: — Все ясно: нашла другого! Кто он? Я его знаю?
66 
