95 
В первый момент, когда они с тетушкой Званой сняли повязки, Ромашка едва не заплакала от жалости, но тут же взяла себя в руки: не плакать сюда ехала, а помогать. Они посадили Мирослава и, придерживая, чтобы не упал, промывали ему раны - мать Тура глубокие, на груди, Ромашка - на спине. Мирослав открыл глаза, посмотрел по сторонам, потом зачем-то попытался оглянуться. Тетушка Звана улыбнулась краем губ: поняла, кого Мирослав разыскивает.
- Ану-ка, Ромашка, подай мне настойку крапивы, - обратилась она к девушке.
Ромашка потянулась, взяла нужную скляночку да передала тетушке Зване. Мирослав вновь попытался оглянуться, да мать Тура сказала:
- Не вертись. Вон Сивер нам сказал, что ты помирать собрался, а ты вертишься, будто здоровый.
Кажется, Мирослав смутился. По крайней мере, оглядываться перестал.
Под навес вошел Тур, поставил на землю широкую кадку с водой.
- Хорошо, что ты приехала, мать, - сказал он. - Уж ты-то его обязательно вылечишь.
Тем временем Ромашка закончила обрабатывать Мирославу спину, приложила к ней чистую тряпицу, и вместе с тетушкой Званой помогла раненому лечь. Его глаза снова были закрыты. После мать Тура сняла повязку с головы Мирослава, а Ромашке предоставила заниматься его рукой - осколок вынуть, рану промыть.
- Я сама его зашью, - сказала затем тетушка Звана. - Иди теперь Сиверу помоги.
Ромашка кивнула и отошла, радуясь все же, что раны Мирослава будут зашивать более опытные руки, чем ее. Сивер из Родня как раз закончил обрабатывать раны южанина, и собрался уже предоставить его заботам Ромашки, когда парень вдруг произнес слабым голосом:
- Это ты мне в бою помог, противника моего свалил? Спасибо…
Сивер попристальнее вгляделся в лицо южанина и припомнил, что видел его утром. На парня тогда наседали сразу несколько, и Мирослав одного из них свалил, а парень подумал, что это сделал Сивер.
- Не я, - ответил Сивер из Родня. - Вон он, твой спаситель, рядом лежит.
Южанин обернулся, поглядел на Мирослава, над которым склонилась тетушка Звана, затем взгляд его остановился на лице Ромашки.
- Лежи смирно, - попросила девушка. - Я сейчас твою рану смажу, а потом зашивать буду. Больно будет, но совсем чуть-чуть… Потерпишь?
Южанин кивнул и закусил губу. Он приготовился к сильнейшей боли, но настойка, которой смазала края раны Ромашка, приятно охладила кожу и смирила боль.
Стемнело быстро, или это Ромашке так показалось? Получив на ужин свою порцию каши, девушка села на подкаченное Туром бревно. Мирослав больше не приходил в себя, но тетушка Звана успокоила своего сына и Ромашку, уверив их, что Мирослав спит, и что опасность его жизни больше не угрожает. Ромашкин ужин уже успел остыть, потому что они с Сивером сперва покормили тех, кто не мог есть самостоятельно, проследили, чтобы получили еду все раненые, находящиеся на их попечении - а под свое попечение они негласно определили всех, кто был под навесом вместе с Мирославом. И только потом Ромашка смогла, наконец, утолить голод.
Сивер сидел неподалеку, но все-таки отдельно. Тур косился на него неприязненно, но больше не ввязывался в перепалки, да и Сивер старался держать язык за зубами, хотя делал он это совсем не из-за того, чтобы не сердить Тура, а ради его матери.
Вечером тетушка Звана сказала девушке:
- Ты, Ромашка, можешь в поселок пойти, в гостевом доме заночевать - там теплее будет. А я здесь останусь, вдруг кому плохо станет или помощь моя понадобится.
Конечно же, Ромашка осталась. На небе понемногу начали расползаться тучи, и в просветах появились яркие огоньки звезд. Девушка посидела немного возле Мирослава, а затем снова устроилась на бревне и, прислонившись к опоре навеса, стала смотреть в небо. То и дело Ромашка оглядывалась - не откроет ли глаза Мирослав, не попросит ли чего. Но нет - Мирослав лежал почти неподвижно, изредка шептал во сне что-то неразборчивое, но не просыпался.
Глава 22
Ветреное и холодное утро выдалось в тот день в Долине Ручьев, благо спящие на траве бойцы к холоду были привычны. Но лекари все же решили, что необходимо раненных перенести в поселок, в теплые дома. Вскоре командирами во главе с воеводой Вояром было принято решение перебраться в пустующий поселок. А пока назначенные кашеварами бойцы готовили завтрак.
Рано утром Тур, сидевший на бревне под навесом, услышал за спиной слабый голос:
95 
