96 
- Тур!…
Он оглянулся, потом встал и подошел к Мирославу. Мирослав щурил слезящиеся глаза, которым больно было от рассеянного утреннего света, и пытался оглядеться.
- Мы победили? - тихо спросил он.
- Да, - ответил Тур, - немного удивляясь - вчера ведь его друг задавал тот же вопрос Сиверу.
- Хорошо… Наших много погибло?
- Двенадцать человек.
- Двенадцать…
Мирослав перевел дыхание, снова повернул голову в сторону, огляделся и вздохнул.
- Странный мне сон приснился, Тур… Будто тетушка Звана с Ромашкой приехали.
- Сон, говоришь? - улыбнулся Тур, показав полные два ряда здоровых зубов.
Мирослав внимательно смотрел ему в лицо, сосредоточенно хмурясь.
- Где они? - произнес он наконец.
- Мать к воеводе ходила, теперь вон с лекарями другими разговаривает. Ромашка проснулась только и умываться пошла к ручью.
Некоторое время Мирослав молчал, потом вздохнул и попросил:
- Помоги мне подняться, Тур.
Ромашка возвращалась от ручья не одна. Рядом с нею шла темнокосая Власта. Девушки встретились утром по дороге к воде и разговорились. Власта жила в Гористом, а сейчас семья их временно обосновалась в Родне. В военный лагерь Власта приехала вместе с матерью-лекаркой, так же, как и Ромашка - помогать. И так же, как и у Ромашки, у Власты здесь находился любимый человек. Он был тяжело ранен, и Власта ухаживала за ним, всю ночь сидела рядом, успевая помогать и остальным, и пришлось ей куда тяжелее, чем Ромашке. Сейчас же, когда бойцы начали просыпаться, мать отправила Власту к ручью умываться, да наказала не спешить. Сказала, мол, ты, девка, молодая еще, незамужняя, нечего тебе там сейчас делать, когда после сна им понадобится естественные потребности справлять. Слушая Власту, Ромашка подумала, что тетушка Звана тоже велела ей не спешить особо, и понимала теперь - почему.
Девушки ходили к самому горному склону, где ручей, прозванный Звонким, образовывал небольшой водопадик. Вода падала с высоты чуть более двух метров в небольшую круглую чашу с каменистым дном, и местечко это было укрыто от постороннего взгляда огромной каменной глыбой, на покрытых слоем земли боках которой все еще зеленела трава.
Вода в ручейке была холодной, но Власта, что пошла умываться первой, разделась и забралась под ледяную струю. В это время Ромашка "стояла на страже", предоставив своей новой знакомой совершать утренний туалет без свидетелей. Увидев, что Власта не только умылась, а еще и выкупалась вся, невзирая на осеннюю прохладу, Ромашка посмотрела на нее с уважением, и подумала, что сама не прочь искупаться. Когда настала ее очередь, Ромашки хватило всего на несколько секунд. Девушка вскочила в воду, едва сдержалась, чтобы не запищать самым постыдным образом, и, быстро окунувшись, выскочила на траву уже абсолютно проснувшаяся, вытерлась насухо полотенцем, оделась и принялась прыгать, чтобы согреться.
Уже в лагере девушки разошлись в разные стороны. Власта направилась туда, где ждала ее мать, и где лежал раненный ее любимый, а Ромашка повернула к знакомому навесу. Еще на подходе она увидела Тура, который нес на руках Мирослава обратно, под навес. Ромашка остановилась. Наверняка Мирослав бы очень смутился, если б знал, что она сейчас его видит, поэтому девушка решила подождать, пока Тур его уложит, а уж потом подойти.
Когда Мирослав увидел ее, то даже постарался улыбнуться. Ромашка понимала, почему - хочет, видно, показать, что все в порядке, да только уж очень неубедительно выглядит слабая улыбка на бледном, изможденном лице.
Ромашка вздохнула и опустилась на колени рядом с ним.
- Как ты себя чувствуешь?
- Уже лучше.
Девушка улыбнулась. Хоть и бледный, но Мирослав действительно выглядел намного лучше, чем вчера. Она поднялась и пошла с аналогичными вопросами к остальным своим пациентам. И почти все ответили ей точно так же. Видать, не зря они вчера с тетушкой Званой и Сивером долго спать не ложились: перевязывали, зашивали, смазывали. Ромашка еще подозревала, что Сивер кроме всего прочего некоторым помогал по-своему, так же, как когда-то Мирослав Туру ногу лечил, да только спрашивать его об этом девушка не стала.
- Мне помоги, красавица! Сердце у меня болит! - преувеличенно горестно воскликнул один из пациентов, и Ромашка, строго прищурившись, погрозила ему пальцем.
У этого бойца на голове был содран кусок кожи вместе с волосами. Ромашка помогла ему сесть и, размотав повязку, принялась промывать и смазывать сочащуюся сукровицей плоть.
96 
