21 
– Нет, конечно, – ответила Эмма и включила радио.
Лахлан наконец понял, насколько бесполезны его старания не глазеть на нее – и стал открыто ее разглядывать, находя это занятие тревожно приятным. Он пытался уговорить себя, что дело исключительно в том, что ему больше нечем занять свои мысли. У него кончился материал для чтения, а радио он слушал только вполслуха.
Музыка оказалась такой же странной и необъяснимой, как и все в этом мире, но он обнаружил кое-какие песни, которые раздражали его меньше остальных. Когда он назвал свои предпочтения, Эмма явно поразилась, а потом пробормотала:
– Оборотни любят блюзы… Кто бы мог подумать!
Наверное, она почувствовала его взгляд, потому что украдкой посмотрела на него со своей обычной стеснительностью, немного покусала губу – и отвела взгляд. Лахлан нахмурился, обнаружив, что одного взгляда этой вампирши оказалось достаточно, чтобы его сердце забилось быстрее, как у тех нелепых людишек.
Вспомнив, как на нее реагировали мужчины, и зная, насколько редки женщины-вампиры, Лахлан вдруг понял, что она должна быть замужем. Прежде он о таких вещах не задумывался. Он говорил «ему же хуже» в отношении любого мужа – и говорил совершенно искренне, потому что никакой брак его не остановил бы. Но теперь он вдруг задумался о том, что, возможно, она любит другого.
В мире оборотней если она – его пара, то и он был бы ее избранником. Но она – не оборотень. Возможно, она будет ненавидеть его вечно, а ему придется вечно держать ее в плену, особенно после того, как он осуществит свои планы мщения.
Эмма шумно вздохнула, когда фары встречной машины оказались гораздо более яркими, чем у предыдущей. Она потерла глаза, а потом несколько раз моргнула.
Вид у нее был усталый, и Лахлан задумался о том, не голодна ли она, хоть это и было сомнительно. Вампиры, которых он пытал, могли неделями обходиться без крови: они кормились не так уж часто… как змеи.
Но на всякий случай он спросил:
– Ты не голодная? – Не получив ответа, Лахлан перепросил: – Так ты голодная или нет?
– Не ваше дело.
К несчастью, это было его дело. Удовлетворять ее потребности – его долг и обязанность. А что, если ей необходимо убивать? Для родичей Лахлана императив заключался в том, чтобы найти себе пару. Для упырей императив заключался в том, чтобы размножаться за счет заражения. А что, если ее вампирское естество будет так настоятельно требовать убийства, что она не сможет с ним справиться? Что тогда он будет делать? Помогать ей? Защищать, когда она будет приканчивать ни о чем не подозревающего человека? Другого… мужчину?
Боже, он не способен на это!
– Как ты пьешь? Эмма проворчала:
– Жидкость попадает мне в рот, после чего я ее глотаю.
– И когда ты делала это в последний раз?
– В понедельник, если это вам так важно знать, – ответила она со вздохом и искоса посмотрела на него, явно проверяя, как он это воспримет.
– Ты это делала в понедельник? – В его голосе звучало отвращение, которое он даже не пытался скрыть.
Эмма бросила на него хмурый взгляд, но в это мгновение ее снова ослепили яркие фары. Она поморщилась – и машина вильнула, так что ей пришлось поспешно возвращаться на полосу.
– Мне надо сосредоточиться, чтобы не съехать с дороги.
Если она не желает это обсуждать, то он не будет настаивать. По крайней мере, сегодня.
Выбравшись из плотного движения парижских улиц, они набрали скорость на ровном шоссе. Глядя на пролетающие мимо поля, Лахлан испытал чувство, похожее на то, которое возникало от быстрого бега. Искреннее удовольствие от происходящего пригасило ярость, которая постоянно кипела глубоко в его душе. Он уже очень скоро сможет бегать. Потому что он свободен – и исцеляется.
Он заслужил хотя бы одну ночь покоя, одну ночь, когда ему не надо будет думать о крови, агрессии и смерти. Однако он не был уверен в том, что сможет получить такую ночь, когда рядом с ним сидит вампир.
Вампир, который похож на ангела.
Завтра. Завтра ему придется потребовать ответы, которые ему страшно получить.
Вал-Холл-Мэнор, неподалеку от Нового Орлеана
– Мист вернулась? – прокричала Анника, вбегая в дом. – Или Даниэла? – Она вцепилась в массивную дверь, устало привалившись к ней и глядя назад, в темноту. В свете газовых фонарей дубы трепетали, отбрасывая густые тени. Повернувшись, она обнаружила в гостиной сразу за холлом Реджин и Люсию. Они красили друг другу ногти на ногах и смотрели «Выжившего». – Они вернулись?
21 
