110 
Как всегда при упоминании Люцифера, ее губы скривились, а выразительные глаза наполнились презрением и отвращением с изрядной долей страха.
— Сокровище, — произнесла я, глядя ей в глаза. От моего хриплого голоса слово как будто рассыпалось в прах. — Ключ.
— Это он тебе сказал? — Ева выглядела озадаченной.
Я покачала головой. Я чувствовала себя неловко рядом с ее изысканной красотой. Золотистая кожа была естественной оболочкой Евы, а я, глядя в зеркало, видела в отражении самозванку.
— Нет, не он. Мы были у Ангеликоса в Сараево. Я не успела тебе рассказать.
Ева кивнула.
— Данте, мы кое-что ищем. Оружие, способное изменить наши судьбы и принести нам победу. Найти его непросто, это требует времени, но есть немало обнадеживающих знаков. — Улыбка на ее губах так походила на мягкую доброжелательную улыбку Дорин, что у меня перехватило дыхание. — А когда мы раздобудем это оружие, встреча с Князем нас уже не испугает.
«Оружие. Стало быть, сокровище — это оружие».
— А что такое ключ? — спросила я с замиранием сердца.
— Не что, Данте, а кто. Мы пока не знаем, кто является ключом, но у меня есть идея. Думаю, догадалась об этом только я. — Она говорила это и светилась от счастья. — Когда придет время, ключ объявится. Похоже, именно этого и боится старший. Добыв оружие, он получит возможность диктовать Князю свои условия, но если я его опережу, он рискует оказаться на стороне проигравших. В этом случае только ты сможешь его спасти. Он слишком опасен, чтобы его оставили в живых.
Она говорила так спокойно, словно обсуждала меню.
— Ты хочешь сказать, что…
— Ради тебя я готова дать ему все шансы. Ведь ты моя мать, и больше никого у меня не осталась.
Теперь ее глаза потемнели и стали огромными. Свет дождливого дня подчеркивал все плавные линии ее лица, так похожего на лицо Дорин.
— Ты поможешь мне, Данте?
«Боги верхнего и нижнего мира! Могла бы и не спрашивать. Я уже помогаю тебе, хотя рискую жизнью».
В горле у меня пересохло, кровь стучала в висках. Сердце билось так сильно, что я ощущала пульсацию бедренной артерии.
— Ладно, веди. Закончим это дело.
Глава 27
Я не ошиблась: прежде здесь была школа. Я поняла это, потому что они держали Джафримеля в спортивном зале, просторном помещении с деревянным полом. Скамьи, стоявшие вдоль стен, вынесли, остались только голые окрашенные стены да кольца для гравибола по обоим концам зала. Джафримель находился у южной стены.
Все было именно так, как я уже видела, и мне пришлось отогнать навязчивое ощущение дежавю. Ева замешкалась у дверей и спросила, не хочу ли я поговорить с ним наедине, но я покачала головой и жестом призвала ее войти. Она сняла с двери заклятье, с легким щелчком прикрыла ее за собой и прислонилась к стене, выжидая. Ее глаза снова стали темно-синими и мерцали изнутри, как бассейн с мелькающими в глубине светящимися рыбами.
Я расправила плечи и зашагала по деревянному полу, стуча каблуками новых сапог. Где-то на полпути поверхность стала твердой и гладкой, как стекло. Дальше пол покрывал цельный, без единого шва, пласт полированного черного обсидиана.
«Да уж, демоны — самые лучшие дизайнеры интерьеров».
Я ухватилась за эту мрачную шутку, как утопающий за обломок судна. Ведь если я способна шутить, со мной все в порядке. Наверное. В каком-то смысле.
«Ключ — это не что-то, а кто-то, и если я смогу убедить Джафа уступить… Оружие, способное убить дьявола».
Мои пальцы напряглись на рукояти, холодная тяжесть наруча напомнила об обещании, которое я дала, а теперь была близка к тому, чтобы его нарушить.
«Оно запросто убьет Джафа. Тогда мне придется воскрешать его, а я не хочу делать это снова. Я даже не знаю, что может вернуть его, кроме пламени. Море огня. А еще кровь. Он говорил, что при достаточном количестве крови это срабатывает. Но я ничего не знаю наверняка».
Воздух был неподвижным и плотным, насыщенным магией. У меня наэлектризовались волосы, заложило горло, к глазам подступили слезы. Джафримель, скрестив ноги и выпрямив спину, сидел в центре магических кругов, его черный плащ спадал на пол. Кроваво-красная свеча перед ним мерцала и коптила, язычок красного пламени поднимался на четыре дюйма, а воскового столбика осталось всего дюйма три.
А что случится, когда свеча догорит? Нет, он освободится раньше.
110 
