73 
– Мы все так возбуждены открытием магазина, – заговорила она жизнерадостно и помахала рукой перед лицом, – что мне хоть минуту надо передохнуть.
На самом деле она решила не упускать редкой возможности загнать в угол женщину, которая взяла Уэйда в переплет.
– Почему бы вам не присесть, мисс Бутс? – Фэйф быстро вскочила с места. – Я как раз иду обратно.
– О, пожалуйста, составь мне компанию, дорогая, ты такая хорошенькая сегодня. Впрочем, как всегда.
– Спасибо. Могу вернуть вам комплимент. Фэйф почувствовала, что ей некуда девать руки.
– Вы сегодня можете очень гордиться вашей Тори.
– А я всегда ею гордилась. Как поживает твоя мама?
– Она в порядке.
– Пожалуйста, передай ей мои наилучшие пожелания. – Любезно улыбнувшись, Бутс подошла к коробке с печеньем и выбрала одно. – Ты не видела сегодня Уэйда? Надеюсь, он тоже сюда приедет.
– Нет, сегодня не видела. – «Еще не видела», – добавила про себя Фэйф.
– Мальчик так много работает. Бутс вздохнула и откусила кусочек покрытого белой глазурью печенья.
– Хотела бы я, чтобы он остепенился и нашел женщину, с которой смог бы создать свой собственный дом.
– Э…
– Тебе незачем смущаться, милая. Он взрослый мужчина, а ты красивая женщина. Почему бы вам и не встречаться. Я знаю, что мой мальчик живет сексуальной жизнью.
«О, с этим у него все в порядке», – подумала Фэйф, а вслух сказала:
– Но вы предпочитаете, чтобы он жил сексуальной жизнью не со мной?
– Ничего подобного я не говорила.
Бутс выбрала еще печенье и протянула его Фэйф.
– Нас здесь никто не слышит, Фэйф, и мы обе женщины. А это значит, что нам известно, как заставить мужчину делать то, что нам нужно. В тебе есть что-то дикое, неуемное. Я ничего не имею против. Возможно, я хотела бы видеть другую женщину рядом с моим Уэйдом, но он выбрал тебя. А я люблю его и хочу, чтобы его желания исполнялись. Он же хочет тебя.
– Но у нас совсем иные отношения, миссис Муни. Официальное обращение позабавило Бутс. Это значило, что Фэйф немного испугалась.
– Неужели? Но ты все время к нему захаживаешь, не так ли? Ты когда-нибудь задавала себе вопрос, почему? Нет? – И она помахала наманикюренным пальчиком перед носом Фэйф. – Так ты, может быть, задумаешься над этим. Хочу, чтобы ты знала: ты мне нравишься и всегда нравилась. Это тебя удивляет?
Это ее изумляло.
– Пожалуй…
– Напрасно. Ты умная и ловкая женщина и живешь не такой уж легкой жизнью, как может показаться. Ты мне очень нравишься, Фэйф, но, если ты опять заставишь моего Уэйда страдать, мне придется сломать твою прелестную шейку.
– Что ж, – Фэйф откусила печенье и прищурилась, – это проясняет ситуацию.
Внезапно лицо Бутс снова смягчилось, губы сложились в улыбку, взгляд стал мечтательным, как всегда. Она засмеялась и, к еще большему смущению Фэйф, заключила ее в объятия и поцеловала.
– Ты мне очень нравишься. – И Бутс большим пальцем стерла след губной помады со щеки Фэйф. – А теперь сядь, доешь печенье и успокойся. Я уже успокоилась и чувствую себя замечательно. Пойду и куплю еще чего-нибудь. Покупать очень приятно, правда? – И с этими словами Бутс удалилась.
Фэйф послушно опустилась на стул доедать печенье.
Тори все время была занята с покупателями, но заметила, как вышла из кладовки Фэйф и как прибыл в магазин Кейд, сопровождающий тетушку Рози.
Не узнать Рози Сайке Ларю Декейтор Смит было невозможно. В шестьдесят четыре года эта женщина так же поражала воображение, как на своем первом балу, когда она шокировала общество, появившись на теннисном корте клуба босоногая и выделывая акробатические номера. В семнадцать лет она вышла замуж за Генри Ларю – тех Ларю, что жили в Саванне, – и в том же году он погиб в Корее. Шесть месяцев она горевала, а затем стала играть роль веселой вдовы и завела страстный роман с бунтарем-актером, по слухам, коммунистом. Несмотря на эти слухи, она вышла за него двадцати лет. И она, и ее актер исповедовали кредо свободной любви и предавались, опять же по слухам, настоящим оргиям в своем имении на Джекил-Айленд. После бурных девятнадцати лет брака она его похоронила: он выпал из окна третьего этажа после свидания с бутылкой бренди и двадцатитрехлетней фотомоделью.
Некоторые подозревали, что дело нечисто, однако доказательств не было.
В зрелом возрасте, пятидесяти восьми лет, Рози вышла за давнего поклонника, больше из чувства жалости, чем по любви. Через два года его разорвал и частично сожрал лев, так как они проводили свой второй медовый месяц в Африке. То, что Рози похоронила трех мужей и пережила неведомое число любовников, не повлияло на ее кураж и стиль жизни. Она носила парик, во всяком случае. Тори так показалось, и была сейчас платиновой блондинкой, одетой в длинное бело-красное полосатое платье. На ней сверкало столько украшений, что женщина поменьше ростом просто бы в них утонула.
73 
