42 
– Знаю, – сказал он грубым, хриплым голосом, выдающим силу обуревающих его чувств. – У меня есть глаза.
– Тогда чего мы ждем? – спросила Дженетт и откинула голову назад, словно приглашая к дальнейшим действиям.
– О, дорогая!
С этим приглушенным возгласом радости, триумфа и облегчения одновременно с горящими от страсти глазами Висенте наконец вошел в нее.
– Именно так и должно быть, дорогая… – пробормотал он. – Должно было быть все это время…
Но Дженетт не слушала. Ей хотелось сейчас не слов, а любви. Обвив Висенте ногами она начала слегка покусывать его, пока наконец он полностью не отдался охватившему его желанию.
Чувства целиком овладели ею. Не осталось ничего, кроме ощущения его внутри себя и ответа на это своего собственного тела. Ритм все ускорялся, унося обоих из мира реальности туда, где не существует ни времени, ни пространства, а только сжигающее обоих ослепительно белое пламя страсти…
Когда все осталось позади, Дженетт замерла в его объятиях, не в силах, казалось, ни говорить, ни думать. Но когда Висенте начал вновь, вроде бы слишком скоро, она обнаружила, что ее тело отвечает еще быстрее, что ее желание еще сильнее, а в кульминационный момент она словно захлебнулась в безбрежном море наслаждения.
– Можешь поспать еще… Восстанавливай свои силы, дорогая, – посоветовал Висенте с самодовольством мужчины, измучившего свою женщину в постели.
С ощущением томной лени во всем теле, Дженетт обняла его за шею.
– Звучит просто чудесно. Значит ли это, что ты собираешься сегодня сам разбудить Карен и накормить ее завтраком?
Представив себе все, что предстоит сделать для достижения этой цели, Висенте не удержался от нарочито мучительного громкого стона.
Лицо Дженетт осветилось непроизвольной веселой улыбкой.
– Я только пошутила… Мне просто хотелось увидеть твою реакцию.
– Ведьма! – пробормотал он с притворной досадой, не отрывая от ее смеющегося лица взгляда, в котором сквозило, однако, некоторое беспокойство.
Их развод был решенным делом. Висенте получил уведомление накануне вечером и хотел было осторожно намекнуть Дженетт об этом ночью, не зная, в курсе ли она и не хранит ли просто дипломатическое молчание. Но потом подумал, что будет разумнее, если ей станет известно это позднее и от адвоката. Делать подобное объявление лично было бы ошибкой. Ему не хотелось видеть ее огорчения.
Еле заметная напряженность, появившаяся во взгляде Висенте, заставила Дженетт насторожиться.
– Что-нибудь не так?
– Не так? Да нет, все в порядке. – Безразлично пожав широкими плечами, Висенте встал с кровати.
Он переспал со своей бывшей женой, что из этого? Она была счастлива, он был счастлив, да и Карен тоже была счастлива… А их интимные отношения никого не касаются. Хотя, может быть, ему следует прислать ей цветы, в знак своей признательности.
Цветы в обмен на обручальное кольцо? – поддразнил внутренний голос, заставив Висенте стиснуть зубы.
Что ж, можно закачать какие-нибудь драгоценности… что-нибудь особенное… ожерелье или браслет. Правда, Дженетт всегда была равнодушна к украшениям, скажем спасибо, положит в ящик стола и забудет о них. Или пригласить ее на ужин. Но туда непременно набегут папарацци, а газетные фотографии вряд ли доставят ей удовольствие… О! А не купить ли ей самое редкое членистоногое нечто, которое только можно достать за деньги? В этом что-то есть: пусть изучает его в свое удовольствие.
– Ты уверен, что все в порядке? – вновь спросила Дженетт, удивленная его необычным поведением.
– Да… я просто задумался. Нам нужна вернее, тебе нужна, – торопливо поправился Висенте, удивляясь, что его подводит обычно железная выдержка, – няня, которая бы занималась с Карен.
Предпочитая делать вид, будто не заметила оговорки мужа, выдающей его представление о них как о супружеской паре, Дженетт широко улыбнулась.
– Мария Пьедад, няня, работавшая на меня в качестве приходящей, сказала, что не прочь пожить городской жизнью.
Он удивленно поднял брови.
– Эта Мария испанка?
Дженетт вновь улыбнулась.
– Ее отец испанец, поэтому она свободно говорит на его родном языке. Я всегда считала, что это будет для Карен полезно.
Висенте был поражен. Даже во времена наихудших отношений между ними она учитывала происхождение дочери и подыскала ей соответствующую няню. Он ее явно недооценивал.
– Она кажется подходящей во всех отношениях, – заметил Висенте.
42 
