Особенно,... 
126 
— Теперь вы проведёте меня к дому пророка Хурбина и передадите моему помощнику — сержанту Согнару — сотню полновесных фарлонгов и сотню келатов в качестве компенсации за… издержки! — оборвал словоизлияния К’ирсан, с усмешкой наблюдая, как багровеют лица здешних богачей. Сумма по местным меркам была совсем не маленькой, но и мелочиться не стоило. Подкрепляя своё требование, капитан сотворил у себя на ладони косматый шар из зелёного пламени, и все возражения умерли у членов совета на устах…
Жилище пророка показал мрачный парень — то ли сын, то ли племянник говорившего с Кайфатом толстяка. Капитана изрядно забавляли чувства, переполнявшие провожатого: он ненавидел ворвавшихся в его жизнь наёмников, боялся их колдуна-командира и до дрожи в коленях страшился провидца.
— Фалет Кайфат, да не сочтите мои слова дерзостью, но провидец Хурбин страшный человек… И не всегда его посетители доживают до следующего утра. Ваши воины могут разгневаться, и выместить свою ярость на простых смертных. Молю богов, капитан, возьмите деньги, но не ходите к Говорящему с Богами! — Чирс знал о живущем в Фалире провидце многое, и это знание заставило его дать совет даже вторгшемуся в город захватчику. Ведь погибнет К’ирсан, и лишённые его жёсткой руки наёмники устроят в селении резню! Капитан подобную глупость попросту пропустил мимо ушей, и под его требовательным взглядом толстяк съёжился и уже без возражений послал за молодым родственником.
К дому Хурбина Кайфата сопровождал один лишь Гхол, трусливо шмыгающий носом. Маленький гоблин хорошо знал, что рассказывали о пророке из Фалира в городах, и теперь лишь вера в хозяина заставляла его переставлять ноги.
— Здесь, — махнул рукой проводник, уставившись пустым взглядом куда-то вдаль. Всем своим видом парень показывал, что ни за что не сдвинется с места.
— Хозяин… — пропищал было гоблин, но, увидев кулак К’ирсана, тут же осёкся и замолчал.
— Есть кто дома? Открывайте! — громко спросил Кайфат и заколотил в дверь. Увидев такое неуважение, провожатый закашлялся и на подгибающихся ногах заковылял прочь.
Не дождавшись ответа, помянув недобрым словом Тёмных богов, капитан потянул дверь на себя и вошёл внутрь, а следом за ним, дыша в спину, проскользнул и отчаянно трусящий Гхол.
— Есть здесь живые или как? — вновь спросил капитан, скептически оглядывая внутреннее убранство жилища пророка. Надо сказать, К’ирсан был сильно разочарован — ничего необычного в жилище пророка увидеть не удалось. Обычный, ничем не примечательный дом, каких полно по всему Халифату. Простая, но добротная мебель, выцветшие гобелены на стенах и… старая паутина по углам. Из-под здоровенного стола, придвинутого к стене, с писком метнулась серая тень и скрылась в щели в полу.
— Жаль, Руала с Тёрном оставил, а то ему бы местные грызуны точно по вкусу пришлись! — пробормотал капитан и задумчиво уставился на занавешенный проход в другую комнату. Грязный шёлк тут же колыхнулся, и перед незваными гостями появился серьёзный черноволосый мальчишка, ещё совсем сопляк.
— Приветствую добрых господ в доме пророка Хурбина! — равнодушно, словно давным-давно заученный текст, оттарабанил паренёк и отодвинул занавесь в сторону. — Говорящий с богами Судьбы ждёт вас!
Напыщенную торжественность слов мальчонки портил тонкий голос и забавный вид играющего во взрослые игры ребёнка. Слегка улыбнувшись под маской, Кайфат принял приглашение и зашагал следом за мальчишкой.
Пройдя полутёмным коридором, они спустились через неприметную дверку в подвал, где перед капитаном и коротышкой-гоблином открылось подлинное жилище ясновидящего — голые стены, кровать и три табурета вокруг низкого круглого стола. Под самым потолком тускло светила небольшая лампа, да в дальнем углу горела свеча на алтаре Орриса.
— Мир дому и счастья хозяевам, — с усмешкой произнёс Кайфат и уселся напротив закутанного в плед старика. В подвале действительно было прохладно, но, видимо, прорицатель просто не желал подниматься наверх.
Хурбин что-то медленно писал на листе бумаге, почти уткнувшись в него носом, но на слова капитана прореагировал неожиданно живо.
— Не стоит говорить людям добрых слов, если тебе наплевать и на них, и на всё добро, вместе взятое! — вдруг произнёс прорицатель и прикрикнул на своего малолетнего слугу. — А ты убирайся, паршивец, работы нет?!
Чего-то отчаянно боящийся мальчишка вытер нос рукавом, поклонился и унёсся прочь, шлёпая босыми пятками по полу.
126 
