Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
47 
Лукашевич быстро исправился, догнал ведущего. И снова в эфире прозвучало кодовое слово «Испаньола», и снова невидимый штурман скороговоркой забормотал параметры «условной» цели, наводя истребители на норвежский транспорт с «гуманитарной помощью» на борту.
С-130Н «Геркулес» они увидели через двадцать шесть минут после начала «учений». История повторилась.
– Борт номер 183, – зазвучал голос Громова на аварийной частоте. – Приказываю вам следовать за мной на аэродром. В случае неповиновения открываю огонь.
Лукашевич усмехнулся.
«Действительно, конвейер получается, – подумал он. – Если за каждый перехваченный транспорт нам давали бы по Звезде Героя, мы с Костей скоро походили бы на американский флаг».
Но тут экипаж норвежца выкинул первый фортель. «Геркулес» вдруг начал резко сбрасывать скорость. Это была старая уловка, хорошо известная пилотам транспортной и пассажирской авиации. Дело в том, что у большинства транспортных самолётов нижний предел скорости, при которой машина ещё может продолжать полёт, заметно меньше, чем у большинства истребителей-перехватчиков. Перехватчик вынужден отрываться и уходить в переднюю полусферу, чтобы не свалиться в штопор; нацелить ракеты в такой ситуации ему трудно, а частые виражи измотают кого угодно. Самое же неприятное во всём этом было то, что подобная игра в кошки-мышки могла продолжаться долго, пока у истребителя не загорится «окурок»,[49] и он не уйдёт на базу. Старший лейтенант Лукашевич сразу понял, что имеет в виду первый пилот «Геркулеса», и не на шутку разозлился.
«Каков наглец! – возмущался Лукашевич. – Что он себе позволяет?! В нашем-то небе!».
Сразу вспомнился злополучный южнокорейский «Боинг», сбитый над Сахалином в восемьдесят третьем году Если верить показаниям Геннадия Осиповича, осуществившего «сбитие», экипаж «Боинга» предпринял тот же самый манёвр со сбросом скорости. Чем это кончилось, общеизвестно. Вот только с «Геркулесом» приходится церемониться.
– Двести тридцать первый! – обратился старший лейтенант к майору Громову. – Цель играет сваливание.
– Вижу, – откликнулся друг Константин. – Сейчас решим эту проблему. Уходи в сторону и наблюдай.
– Понял, двести тридцать первый, ухожу.
Лукашевич ушёл влево и выше, продолжая следить за ведущим. Что именно задумал Костя, старший лейтенант ещё не знал, но боялся пропустить малейшую подробность.
– Борт номер 183, – снова забубнил по-английски майор. – Повторяю: в случае вашего неповиновения я буду вынужден открыть огонь…
Экипаж транспорта продолжал отмалчиваться. Видно, вступать в переговоры с воздушными пиратами в их планы не входило.
– Ладога, цель маневрирует, – проинформировал Громов штурмана наведения. – Существует опасность сваливания. Разрешите открыть предупредительный огонь.
– Предупредительный огонь открыть разрешаю, – немедленно откликнулся штурман, внося свою скромную лепту в затянувшуюся информационную игру.
На этот раз Громов обогнал транспорт, развернулся и на встречном курсе выпустил короткую очередь из пушки. Повёл себя иначе и экипаж «Геркулеса». Транспорт лёг на левое крыло и ещё уменьшил скорость.
«Ага! – отметил Лукашевич. – Прошлый инцидент не прошёл даром. Интересно, они верят, что у нас на пилонах настоящие ракеты, или нет? Можно подумать, что не верят – вон как нагло себя ведут».
– Борт номер 183, – продолжал майор тем временем давить на психику экипажа транспорта. – Немедленно прекратите маневрирование и следуйте за мной. Это не шутка. В следующий раз я буду стрелять по кабине.
Нет ответа. Судя по всему, майору надоело изображать из себя слепого в стране глухих, и он начал действовать.
Лукашевич, разумеется, знал, какие кульбиты умеет выделывать в воздухе друг Константин, еще два года назад служивший в «Русских витязях», но и он вообразить себе не мог, что майор решится продемонстрировать свои навыки не на специально подготовленной для показательных трюков машине, а на простом и незатейливом «МиГе-23», в условиях, приближённых к боевым. Громов не стал стрелять из пушки по кабине транспорта, как перед тем обещал. Вместо этого он по второму кругу догнал транспорт, уровнял скорость, примериваясь, а потом без предупреждения на форсаже бросил машину вниз.
Лукашевич ахнул и зажмурился. «МиГ» в пикировании под углом в сорок градусов к горизонту пронёсся перед тупым носом норвежского транспорта почти впритирку – Лукашевичу на мгновение даже показалось, что истребитель задел брюхом выставленную вперёд горизонтальную антенну «Геркулеса» и что сейчас обе машины, объятые пламенем, повалятся в штопор, уходя в последний раз к земле.
47 
