74 
– Не стрелять, – распорядился Громов.
Человек с белой тряпицей встал и, продолжая помахивать ею, пошёл к городку.
«Отчаянный малый, – подумал о нём капитан. – Рискует. И осознанно рискует».
Парламентёр – а теперь этот человек с белой тряпкой получил статус парламентёра – приближался. Усачёв снова посмотрел на Громова. Тот сделал рукой жест, истолкованный капитаном как приказ пропустить парламентёра.
Парламёнтёр шёл в полной тишине, мелкие камешки вылетали из-под его высоких шнурованных ботинок. На фоне серого, пасмурного неба он в своём камуфляжном костюме и чёрной маске с узкими прорезями для глаз казался выходцем из иного мира, параллельной вселенной, где миллион лет идёт война всех со всеми, где нет никаких законов, кроме закона силы, а носитель униформы и чёрной маски – один из блюстителей его.
Парламентёр прошагал мимо бойцов Усачёва, и капитан проводил его долгим взглядом.
«Ну что, доигрались, козлы? – подумал Никита злорадно. – Пощады идём просить?»
Громов дожидался парламентёра, стоя у готового к стрельбе миномёта в полный рост – судя по всему, он не боялся провокации и внезапной пули. Он догадывался, что это за люди, почему они пришли сюда и зачем им понадобилось атаковать воинскую часть. Но всё равно не боялся. Наоборот, все сомнения, вызванные тем, что от крайней нужды приходится заниматься пиратством на воздушных линиях, после этого нападения улетучились. Точки над i наконец расставлены: война объявлена, враг наступает, необходимо дать ему достойный отпор. Громов был даже рад такому исходу и чувствовал уверенность в себе, в своих силах и в силах подчинённых ему людей.
Парламентёр остановился в трёх шагах и сунул белую тряпицу в один из многочисленных карманов, нашитых на камуфляжной куртке. Маску парламентёр не снял.
– Как тебя зовут, майор? – спросил он; голос его звучал глухо.
Громов изобразил непонимание:
– Мне кажется, первым должны представиться вы. И снимите маску. Невозможно разговаривать с человеком, если он изображает из себя Фантомаса. Мы не в детском саду.
Помедлив, парламентёр поднял руку и сдёрнул с головы вязаную шапку с проделанными в ней отверстиями для глаз. Его лицо Громову было, разумеется, незнакомо, однако он отметил и смуглость, и характерный разрез глаз, и острые скулы, и лёгкую небритость – типичное «лицо кавказской национальности».
– Меня зовут Мурат, – представился парламентёр; он испытующе смотрел на Громова своими чёрными яркими глазами.
– А меня – майор Громов, – в свою очередь назвался Константин. – Командир воинской части 461-13"бис", на которую вы только что совершили вооружённое нападение.
– Мы не собирались нападать на твою воинскую часть, майор, – сказал Мурат. – Это недоразумение. Мы хотели только поговорить с тобой.
Парламентёр упорно продолжал «тыкать», и Громову это очень не понравилось. Пора поставить наглеца на место!
– Недоразумение? – переспросил Константин. – Вы обстреляли КПП, прорвались на территорию, и это вы считаете недоразумением? Нам не о чем больше говорить! Убирайтесь к своим выродкам, и продолжим бой.
Оставаясь на месте, Мурат скосил глазами направо, потом – налево. Справа сидели миномётчики – четыре человека при деле; слева два бойца удерживали парламентёра на мушке своих автоматов.
«С виду он безоружен, – подумал Громов. – Но наверняка держит штык-нож за пазухой. Интересно, он действительно собирается взять меня в заложники?»
Диспозиция была невыгодна для Мурата, и он расслабил мускулы. И заговорил намного вежливее:
– Мы не собирались стрелять. Ваши солдаты открыли огонь первыми.
– Вот как? Это вы будете рассказывать на суде…
– Майор, мы в самом деле хотели только поговорить.
– О чём мне с вами разговаривать?
– Мы хотели предупредить вас. Чтобы вы прекратили заниматься тем, чем сейчас занимаетесь.
– Я не понимаю. Что вы имеете в виду? Кого вы представляете?
– Я представляю народ, который вы оскорбили…
Всё Громов отлично понимал. Федеративная Республика Народов Кавказа, вынашивающая планы военной экспансии. Два военно-транспортных самолёта. Внезапный срыв поставок натовского барахла в преддверии начала военных действий. Это более, чем оскорбление, это первый удар. Его нельзя оставить без ответа.
«Только как они узнали, что именно мы были исполнителями в операции „Испаньола“? – задумался Громов. – Видимо, несмотря на все предосторожности, Маканин допустил утечку. Когда с этими закончим, нужно будет сразу же связаться с ним».
74 
