Последние отзывы

  94  

– А зачем клизма?! – испуганно-просительно стала заглядывать в глаза Софьи Константиновны Тарасова.

– Моя дорогая, я понимаю, что вы начитались новомодной литературы, где написано, что можно не бриться и не делать клизму. И это действительно так. Но я вас уверяю, что вам самой будет приятнее...

– А я сама уже побрилась, когда только начало подхватывать! – ни к месту хвастливо выступила роженица.

– Вот и молодец. Хотя зря. Вы же уже брились дома, перед поступлением сюда. Зачем провоцировать лишнее раздражение? Ну да ладно. Возвращаемся к клизме. Вам самой будет приятнее. Кроме того, клизма не только очищает, но и способствует дополнительной перистальтике кишечника. Что, в свою очередь, улучшает сокращение маточной мускулатуры и помогает вашему ребёнку с меньшими затратами его собственных усилий появиться на свет. У вас всё идёт как положено. Сердцебиение плода ясное, ритмичное. Регулярная родовая деятельность. Сроки все уже вышли и так далее. Клизма нежелательна только в случае преждевременных родов, стремительных родов и тому подобного. В вашем случае – она не противопоказана. Скорее – наоборот. Поможем маточной мускулатуре и плоду. Но выбор, в любом случае, за вами. От акушерок не убудет. Ну, разве что пару дополнительных одноразовых пелёнок.

Дежурная многозначительно хмыкнула.

– У нас как-то цыганка рожала. Три кучи за первую потугу навалила, да такие, что ой!..

– Лена!

– Что Лена, Софья Константиновна?! Что есть, то и говорю.

– Ох, языкатые вы. Допрыгаетесь в связи с поголовно возрастающей юридической грамотностью населения.

Лена надулась.

– Я хочу клизму! – пискнула напуганная Тарасова и, внезапно ойкнув, вцепилась в запястье Виталия Александровича.

– Ма-а-ама-а-а!!!

Интерн неловко погладил женщину по плечу.

– Дышите, – как-то картонно произнёс он.

– Какой та-а-м дыши-ы-ы-ыте к чё-о-о-ортовой ма-а-а-атери-и-и! – продолжала визжать она, схватившись второй рукой за второе запястье несчастного юноши.

– Тарасова! Не ругайся! – добродушно, и даже ласково, сказала акушерка. – Мне-то можно, я при исполнении, а ты – женщина! Будущая уже очень скоро мать! Веди себя прилично и доктора не поломай. Что его жена должна будет думать о тех круговых гематомах?! Что он садомазохизмом занимался, пристёгнутый наручниками к койке?

Тарасова нервно хихикнула.

– У меня нет жены! – интонации Виталика преформировались из картонных в деревянные.

– Всё. Отпустило! – радостно сообщила всем роженица и отчего-то вытерла вспотевшие во время схватки ладони об халат врача-интерна.

– У тебя что, это первые роды? – уточнила Лена.

– Да! – счастливо ответила женщина.

– Да про тебя я знаю, – отмахнулась акушерка. Я молодого доктора спросила.

– Да! – сдавленно произнёс Виталик.

– Ну вот и отлично! – резюмировала Софья Константиновна. – Всё запишите, Виталий Александрович. Совместный осмотр с исполняющей обязанности заведующей обсервационным отделением, диагноз, назначения – и будьте в родзале рядом с нашей Тарасовой. Акушерки вам помогут. – Она незаметно подмигнула Лене, мол, воздержись от комментариев, бога ради, о том, кто кому будет помогать, ну, не ты одна такая умная, не гноби юную поросль почём зря, когда не надо! – Клизму пусть в родзале сделают, не рассыплются. У них там сейчас тишь да гладь, а в отделении с утра пораньше у санитарок дел по горло.

– Ой, да сделаем, а то они там начнут голосить – «почему из отделения перевели без клизмы!». Ну их! Дольше выслушивать, чем сделать!

– Учитесь, Виталий Александрович, административным тонкостям ремесла, – усмехнулась Софья Константиновна. – Скажешь, я распорядилась, – обратилась она к Елене Борисовне. – Тем более сегодня первая акушерка смены Любовь Петровна. У неё никто никогда повышенной языкатостью и склонностью к разборкам не отличается, ты ж сама знаешь!

– Повезло тебе, Тарасова, со сменой и особенно с первой акушеркой.

– Всё, по местам!

Перед пятиминуткой Софья Константиновна пробежалась по ответственным беременным и родильницам, внимательно просмотрела журнал родов и истории за истекшую ночь. После пятиминутки, сегодня, против обыкновения, прошедшей быстро и тихо, – Романец ночью оперировал, и ему меньше всего сейчас хотелось орать, а больше всего – спать, спать, спать и видеть сны... сны о голубых лагунах, зелёных каньонах и длинноногих красавицах, чьи лона сулят наслаждение всего лишь хотя бы созерцанием законченной завершённой целостной красоты. Чтоб их! – день покатился по привычному расписанию, плюс-минус поправки на всегда возникающие в лекарской работе неотложности, форс-мажоры и внезапности, давно ставшие рутиной врачебного бытия.

  94