33 
Появится ли?
Тони положил трубку на рычаг.
– Она оборвала разговор, – объяснил он, оборачиваясь. – Затягивать я больше не мог.
– Если повезет, мы ее засечем.
– Мне показалось, что она напугана до полусмерти… Неужели вы не можете сами завершить операцию?
– Пока нет. У нас недостаточно улик. Но мы уже близки к цели.
– С чего вы взяли?
– С того, что Ван Уэлдон подобрался к ней почти вплотную. Скоро он снова попробует ее убрать…
Тони наблюдал, как его собеседник достает сигарету и стучит ею о зажигалку. Зачем курильщики разминают сигареты или стучат мундштуком? Еще одна досадная привычка неприятного типа. За прошедшую неделю Тони успел изучить каждое движение, каждый каприз Арчи Маклауда. Этот человек ему смертельно надоел. Жаль, что другого способа нет… А его нет. Маклауду известно все о прошлом Тони, известно о том, что он сидел. Тони не хотел помогать им, но Маклауд и Интерпол угрожали рассказать о его прошлом всем европейским покупателям антиквариата. Такая огласка погубила бы его… У Тони не оставалось другого выхода. Пришлось делать что прикажут. И надеяться на то, чтобы в ходе их операции не пострадала Клеа.
– На этот раз вы позволили Ван Уэлдону подобраться к ней слишком близко, – заметил Тони. – Ведь Клеа тоже могла взорваться в той машине!
– Но не взорвалась.
– Почему вы не хотите честно признаться, что ваши люди напортачили?
Маклауд выпустил облако табачного дыма.
– Ладно, нас тоже застигли врасплох. Но ведь ваша двоюродная сестра жива, правда? Мы за ней следим.
Тони рассмеялся:
– Вы даже не знаете, где она сейчас!
Зазвонил сотовый Маклауда. Он некоторое время слушал, а потом, ничего не сказав, нажал отбой и посмотрел на Тони:
– Нам точно известно, где она находится.
– Засекли звонок?
– Она в Бекингемшире. В поместье некоего Хью Тэвистока.
Тони покачал головой:
– Кто это такой?
– Сейчас мы как раз наводим о нем справки. А пока будем наблюдать за ней. Мы известили нашего сотрудника о ее местонахождении.
Тони сел на кровать и обхватил голову руками:
– Когда Клеа все узнает, она меня убьет!
– Судя по тому, что нам известно о вашей кузине, – усмехнулся Маклауд, – скорее всего, именно так она и поступит.
– Они ее упустили, – сказал Саймон Тротт.
Виктор Ван Уэлдон не позволил себе показать и следа тревоги, хотя внутри у него все сжималось от ярости. Он глубоко вздохнул. Сейчас, сейчас все пройдет. Сейчас он все выскажет… И все же он не имеет права терять самообладание, особенно при Саймоне Тротте.
– Как ее упустили? Где? – ледяным тоном осведомился Ван Уэлдон.
– В больнице. Ее увезли туда сразу после взрыва. Ей каким-то образом удалось ускользнуть от нашего человека.
– Она ранена?
– У нее сотрясение мозга.
– Значит, убежать далеко она не могла. Найди ее!
– Сейчас наши люди как раз и занимаются поисками. Правда, они выражают опасение…
– Какое?
– Что она могла обратиться за помощью к властям.
Снова словно огромный кулак сжался в груди Ван Уэлдона. Он немного посидел молча, хватая ртом воздух, отсчитывая секунды, когда все пройдет. Плохой признак, подумал он. И все из-за этой маленькой дряни! Она его прикончит! Он положил под язык две таблетки нитроглицерина. Напряжение мало-помалу отпускало его. Ван Уэлдон подумал: «Я еще не готов умереть. Еще не готов!» Он посмотрел на Тротта:
– С чего они взяли, что она обратилась к властям?
– Уж слишком часто ей удается выкручиваться. Должно быть, ей кто-то помогает. Полиция… или Интерпол.
– Кому, Клеа Райс? Вряд ли. Полиции она не доверяет. – Ван Уэлдон сунул флакон с нитроглицерином назад в карман и сделал глубокий вдох. Боль ушла. – Ей просто все время крупно везет, вот и все, – продолжал он, небрежно взмахивая рукой. – Но скоро ее везению придет конец!
Она не собиралась долго спать, но у нее так кружилась голова, постель была такая удобная… Здесь она чувствовала себя в полной безопасности. Давно уже ей не было так спокойно. Разбудило ее яркое солнце, его лучи светили в окно. От вчерашней головной боли остались лишь тупые отзвуки.
«Надо же, я еще жива», – с удивлением подумала Клеа.
Отовсюду доносились типичные утренние звуки: скрипели половицы, по трубам текла вода. Сейчас бежать уже поздно – ее обязательно заметят. Значит, придется еще несколько часов изображать гостью. А позже она ускользнет и пешком доберется до ближайшей железнодорожной станции. Интересно, далеко ли до нее? Если несколько миль, она доберется. В конце концов, недавно она прошла целых десять миль вдоль побережья Испании, причем ночью и мокрая насквозь. Правда, тогда на ней не было туфель на высоких каблуках.
33 
