42 
– И так будет каждый раз, когда вы возьмёте в руки ремень не для того, чтобы заправить его в брюки, а для того, чтобы отлупить Аньку! – строго говорила она согнувшемуся пополам и весело убегала прыгать с девчонками в «резиночки». На следующий день ещё вчера страшно боявшаяся возвращаться домой Анька выходила во двор, победоносно задрав голову, и, отозвав Ирку в сторону, тихонько шептала ей:
– Представляешь? Вечером посмотрел в дневник, там «банан» по математике. Он сразу за ремень, как обычно. Только из брюк выдернул, сразу на пол брякнулся и завыл. Мамка «Скорую» хотела вызывать. Сказал, что не надо. Что тяжёлое на работе поднимал, поясницу надорвал.
– А ты не верила!
– Спасибо тебе! А так каждый раз теперь будет?
– Ты понимаешь, я добрая и справедливая волшебница, поэтому колдовство развеется, если ты и дальше будешь получать двойки и не делать уроки, – объясняла доверчивой Аньке хитрая Ирка.
Через некоторое время Ирка стала легендой дома и окрестностей.
– Вреда не будет! – строго заявляли женщины, скармливая своим мужьям, склонным к запоям, кислые яблоки килограммами. Потому что так сказала Ирка.
– Ветеринаром будет. Или даже доктором! – говорили матери и отцу друзья, приятели и соседи.
Но в средней школе у Ирки открылись невероятные способности к алгебре, геометрии и физике. Ей очень нравились эти науки. Для неё не существовало «сложных» задач. Она легко выиграла ряд районных, городских, республиканских, а затем и всесоюзных олимпиад по предметам.
– Как?!! – удивлялись члены жюри, среди которых были и весьма именитые профессора профильных вузов. – Как она это решает? – и подсовывали ей всё новые и новые задачки. – И главное, – посмотрите, – тыкали они друг другу под нос очередные Иркины решения, – какими нестандартными путями!
– Я просто вижу! – заявляла девочка, когда её просили поделиться логикой решения.
Ирина Смирнова поступила на физико-математический факультет университета без экзаменов.
Родители уже давно боялись спорить с дочерью, хотя мать, грешным делом, видела в мечтах Ирку знаменитым профессором каких-нибудь заумных медицинских наук. Но бабка одобрила Иркино решение.
– Физика и математика – это дело нужное. Мне цифры никогда не поддавались. Ну и многие всякие штуки я – только опытом. Иди, учись. Знания лишними не бывают. Живое без энергии и магии чисел – набор костей и жидкостей. Я вот знаю, что бабы от Луны зависят. Как, что и зачем – знаю. А почему – нет.
Первым делом Ирка освоила карты. Стала чемпионом факультета по бриджу. А развлекаясь покером и преферансом – зарабатывала деньги. Не такие, конечно, большие – играла она, в основном, с профессурой и их скучающими жёнами «по мизеру», а не с профессиональными игроками. Но и не такие уж и маленькие для студентки. Она не только в совершенстве постигла мастерство этих игр, но и отлично знала, кто блефует, даже если у партнёра были железобетонные нервы. Она просто видела. Со временем карты в виде игр ей надоели. И она занялась гаданием. Как таковая, эта забава была ей не в новинку – бабка частенько гадала и на кофейной гуще и на воске. Но карты бабка не трогала. Ирке же нравилась бесконечная комбинаторика и такая же бесконечность трактовок. Она считала, что колода карт в чём-то сродни периодической системе элементов: самих по себе не так уж и много, но, соединяясь, творят что хотят. Жёны профессоров полюбили Ирку ещё больше. К тому же никто, ни один из медицинских светил не мог так быстро купировать приступ мигрени, как эта студентка физмата. Те прописывали лекарства, бубнили про темноту, покой и про то, что раз уже приступ начался, то его надо просто пережить. Ирка Смирнова переживать не советовала. Она заходила в спальню к болящей – «Ирина Смирнова, вас срочно вызывает профессор Такой-То! Вот разрешение из деканата на пропуск занятий!» – поднимала ту чуть не пинками с кровати, распахивала окна, сдёргивала с головы повязку, делала болящей массаж – и привет! Боли как не бывало. Чтобы не бывало и впредь, Ирка заставляла «полуголовых»[4] бездельниц выпивать взболтанное в горячем молоке сырое яйцо; перетрудившихся умниц – есть селёдку; и тех и других – о ужас! – принимать по пять капель очищенного скипидара на куске сахара. И яйцу, и селёдке, и даже скипидару в биохимии можно было разыскать более-менее пристойное объяснение. Но массаж – общеизвестный пресловутый массаж головы – в Иркином исполнении был не просто массажем. Такой эффект более не наблюдался ни у кого. У Ирки были не пальцы, а «…какие-то солнечные лучи. Горячие, как кипяток, но не обжигающие. Совершенно невероятно. Как будто в кипятке выкупался, и не сварился, а омолодился. Жарко, как в аду, а хорошо, как в раю. Очень необычно…» – говорила мужу та самая – первая – мигреневая страдалица.
42 
