107 
– Вы закончили? – спросил Громов у Олбрайт и, получив утвердительный ответ, повернулся к аудитории. – Господа, задавайте вопросы.
Первым взял слово представитель издания «МК в Питере».
– Не кажется ли вам, госпожа Олбрайт, – обратился он к Госсекретарю США по-английски, – что весь ваш план «Форс-мажор» может разрушить один решительный генерал с ракетной установкой?
– Нет, не кажется, – ответила Олбрайт. – В России на сегодняшний момент не осталось «решительных» генералов. Если же такой появится, мы найдём способ договориться с ним?
– Как «договориться»? Вы его подкупите? Или убьёте?
– Это зависит от ситуации. Но согласитесь, пусть лучше пострадает один генерал или чиновник, чем страдают миллионы простых людей.
Следующим, кому Громов предоставил возможность высказаться, оказался корреспондент «Стрингера».
– Миллионы простых людей всё равно пострадают, – заявил он. – Представьте, госпожа Олбрайт: сорокаградусный мороз, сотни тысяч квартир без отопления, без газа, без света, без канализации. Я уж не говорю о детских учреждениях, о больницах, о энергоёмких производствах… Города превратятся в огромные ловушки, в которых будет невозможно жить, но из которых нельзя выбраться. Блокада Ленинграда, но в масштабах огромной страны. Я не знаю, что говорят ваши хвалёные аналитики, мне лично видится совсем другой сценарий развития событий. После такой зимы люди выйдут на улицы, начнут громить правительственные учреждения, в дело вступят войска и милиция, будут жертвы, а в итоге – к власти придёт какое-нибудь «правительство национального возрождения», состоящее из молодых фашистов, а уж те не будут с вами цацкаться и устроят нам всем ядерный Армагеддон. Что вы можете противопоставить такому развитию событий?
– Мы можем противопоставить нашу веру в Россию. Нас вдохновляет то, что россияне при каждой возможности демонстрируют неприятие как советского прошлого, так и диктаторского будущего – несмотря даже на унылое настоящее. Они ещё не вкусили плодов настоящей демократии, но и не разуверились в ней. Американская политика в отношении России основывается на нашем собственном интересе в том, чтобы эти ожидания сбылись.
– Тогда зачем вы рассказали нам о плане «Форс-мажор»? – спросил представитель «Комсомольской правды». – Теперь россияне узнают в ваших замыслах и…
– Не узнают, – послышался голос от двери.
Все повернули головы, чтобы посмотреть, кто так уверен в этом. В дверях, прислонившись плечом к косяку, стоял Владимир Фокин.
– Спасибо, товарищи офицеры, – сказал он, обращаясь к аудитории, – все свободны.
Ни слова больше не говоря и не глядя на опешивших пилотов, «журналисты» один за другим покинули помещение. На своём месте остался только Антон Кадман.
– Что ж, – подытожил Фокин, – разыграно было красиво. Теперь и я знаю подробности плана «Форс-мажор». Но, к счастью, вряд ли Совет национальной безопасности решится дать ему ход.
Золотарёв с презрением посмотрел на Кадмана и процедил:
– Предатель.
– Я ничего не знал! – крикнул Антон.
– Он действительно ничего не знал, – заступился Фокин за Кадмана. – Но он был так трогательно наивен, рассылая свои приглашения по электронной почте.
В аудиторию вошли ещё два человека. Один из них – тот, который выглядел постарше, – тут же подбежал к Мадлен Олбрайт.
– Госпожа Олбрайт, с вами всё в порядке? – предупредительно спросил он. – Я агент ЦРУ Джек Риан.
– Слава Богу! – сказала Олбрайт, поднимаясь из-за стола. – Вы вовремя, агент Риан. Эти люди мне изрядно надоели.
– Агент ЦРУ? – переспросил Золотарёв и вытащил из кармана револьвер.
– Прекрати, Сергей, – раздражённо сказал ему Громов. – Мы проиграли – чего уж теперь.
– Вы выиграли, парни, – сказал Фокин. – Всё получилось куда лучше, чем я рассчитывал. А для госпожи Олбрайт у меня есть подарок, который с лихвой компенсирует все её переживания. Покажите ей, господин Фоули.
Второй «агент ЦРУ» подошёл к столу. В руках у него была дешёвая пластмассовая шкатулка – такую можно купить в любом киоске, торгующем женскими безделушками. Он поставил её на стол, открыл, и все увидели, что внутри лежит массивный наконечник копья.
– Это оно? – быстро спросила Олбрайт.
– Да, это оно, – сказал Риан.
– Но почему? Почему вы отдаёте его? – Госсекретарь США с удивлением воззрилась на Фокина.
– Потому что само по себе Копьё Судьбы ничего не стоит. Оно имеет значение только для тех, кто верит в его силу. Я, например, не верю, а потому отдаю предпочтение другим игрушкам. Например, проекту «Атлантида».
107 
