30 
Ветер был попутный. Повезло. Лишенные характерной национальной принадлежности – зубастых носовых украшений, корабли скользили вверх по течению с отменной быстротой. Граф Ламберт был на флагмане. Вместе с Бьёрном Рагнарссоном, завернувшимся для конспирации в большой трофейный плащ, взятый в Ванне. Все прочие были замаскированы не хуже. Даже грести хирдманам было велено с прохладцей. Дабы по могучему маху в них не признали северян.
Надо сказать: фальшивые «купцы» были далеко не единственными судами, рассекавшими Луару в этот ветреный день. Рыбаков и торговцев хватало. И почти все пенили воду так же бодро, как и наш флот. Никто ничего не заподозрил…
Когда мы, задние, увидели стены Нанта, кораблики Бьёрна уже входили в гавань. Спокойно так, неспешно, сбросив ход. Надо полагать, ребятишки Ламберта перекидывались словечками с местной братвой. На хорошем средневековом французском.
В гавани же кипела мирная жизнь. И ворота Нанта – настежь… Неужели получилось?
Один за другим пузатые морские суда швартовались к берегу. И вопреки обыкновению норманов, никто сходу не бросался в бой. Бьёрн понимал: надо накопить силы, а уж тогда…
«Тогда» наступило, когда у нантского причала встал восьмой кнорр, а вдали, на излучине показались первые носы норманских драккаров. Однако поскольку характерные носовые фигуры с них были сняты, то признать в них сходу драккары викингов мог только очень заинтересованный и внимательный специалист. Специалистов в Нанте хватало. Заинтересованных – тоже. Внимательных не нашлось.
Люди Ламберта и замаскированные викинги Бьёрна выгрузились на берег. И сразу двинулись к воротам. Народ почтительно расступался перед вояками… И всё бы получилось, если бы кто-то из местных не признал Ламберта и не выразил свое открытие громким воплем, который тут же подхватили другие нантцы.
Опальный граф не смутился. Приветливо помахал народу латной перчаткой… Но старший привратной стражи, видимо, не относился к числу сторонников графа. И дал команду закрыть ворота перед носом «законного» нантского правителя. Не удивительно. Графа ведь сопровождал изрядный воинский отряд, а охрана города была составлена из лояльных королю людей. А как же иначе?
В общем, ворота начали закрываться, и Бьёрн подал сигнал к атаке. Голосом подал – с такой глоткой никакой рог не нужен.
И началось.
Передовой отряд ринулся к воротам. Из трюмов полезли бородатые страшилы-викинги, расхватывая на ходу фрагменты штурмовых лестниц. Вариант «закрытые ворота» был просчитан заранее.
Когда это необходимо, норманы могут двигаться весьма проворно. Вопли разбежавшихся аборигенов, грозный рев северян… Поверхность воды быстро «проводит» звуки. Викинги тоже не тормозят. Карабкаются по лестницам с потрясающей скоростью. В городе еще толком не поняли, что происходит, а наши ребята уже на стенах.
И ворота уже вскрыты с помощью собранного из подручных материалов тарана. Видать, их и закрыть толком не успели.
Наши драккары летели птицами. Ветер вздувал паруса, энергично крутились весла… Лоцмана у нас не было. Да и ни к чему. Мы шли в кильватере у идущего впереди драккара. И так – вся цепочка. Опытные кормчие не ошибались. Ни один из наших корабликов не выскочил на мель и не сел на камни.
Мы очень торопились, но поспели к финалу, так что места в гавани уже не осталось. Ярл дал команду, драккары свернули к берегу и выскочили прямо на песок. Мои соратники тут же посыпались с бортов и неорганизованной толпой устремились к городу.
Не воевать. Грабить.
Позже выяснилось, что время для нападения было выбрано не случайно. Добрый христианин Ламберт посоветовал. А мои соратники – одобрили.
Внезапное нападение сознательно приурочили к празднику: Дню Иоанна Крестителя. То есть не именно к этому дню. Просто так совпало. Какой именно был праздник, было не так уж важно. Их у католической церкви – много. Большие, малые, совсем незначительные. Но отмечать нужно все. То, что в изнуренной недавними войнами Франции[6] народу жрать нечего ни в праздники, ни в будни, церковь не волновало.
- Как там, у Алексея Константиновича Толстого:
- «У приказных ворот собирался народ густо;
- Говорит в простоте, что в его животе пусто.»
- «Дурачье! – сказал дьяк. – Из вас должен быть всяк в теле:
- Еще в думе вчера мы с трудом осетра съели!»
Со школы запомнил. Очень характерная ситуация для моей матушки-Родины. Оказывается, и для средневековой Франции – тоже. Но вернемся к нашему славному походу.
30 
