Особенно,... 
126 
Тяжелые болотные испарения становились все гуще. Сначала Толлеус дышал через тряпку, но скоро она перестала помогать. Тогда он попробовал свернуть тряпку в несколько слоев, но сил у легких не хватало, чтобы вдохнуть через нее воздух. Впрочем, решение нашлось быстро — старик приспособил импровизированный фильтр к своей системе нагнетания воздуха. Маны, конечно, потреблялось больше, зато кузнечные меха, исправно раздуваясь и опадая, погнали в легкие чистый воздух. Толлеус аж зажмурился от удовольствия, сделав первый вдох. Кашель прошел. Только с трубкой в горле сидеть было крайне неудобно: в конце концов, пользоваться этой штукой предполагалась не несколько минут, а подольше.
Порывшись в своем скарбе, старик нашел медное блюдо и с помощью Искусства перекорежил его. Получилось что-то наподобие маски-забрала, плотно закрывающего всю нижнюю часть лица. В ней Толлеус предусмотрел отверстие для трубки. Получилось вроде бы удобно — только сейчас приходилось подгадывать свое дыхание под ритм кузнечного меха. Требовалось другое решение, обеспечивающее постоянную подачу воздуха.
В посохе не было плетения, чтобы сотворить подобие ветерка. Как-то давно Толлеус, стоя в лавке Искусств, раздумывал о приобретении такого. Но стоило оно дорого, маны потребляло много, результат неубедительный — и он не стал покупать, о чем сейчас несказанно жалел.
Не спалось. Мысли скакали испуганными белками. Чтобы не впасть в панику, старый искусник решил поломать голову над эффективной заменой кузнечного меха. Ветер может сделать любой человек. Сними плащ и тряхни хорошенько — и готово — воздух придет в движение. Или всадник промчится мимо — аж обдаст порывом, если стоишь рядом. А еще когда воду в котле кипятишь, над ним ветерок появляется, кверху дует. Только он горячий — совсем не подходит.
Вообще погоду, и ветер в том числе, делают боги. А люди этим пользуются в меру своих сил и способностей. Моряки паруса ставят и плавают. Мельники — строят мельницы и получают муку… А вот, кстати говоря, колесо водяной мельницы крутит движущаяся вода. Но и в обратную сторону — можно создать волну, провернув колесо мельницы… "Может, раскрученный ветряк сможет создать ветер?" — спросил Толлеус невидимого собеседника. Никто не ответил, но старик и не ждал ответа.
Подходящего колеса под руками не было, и искусник пожертвовал еще одной медной миской, доведя ее до формы, напоминающей ветряк. Насадив ее на тонкую палочку, Толлеус с силой ударил по лопасти, заставив бывшую миску крутиться. Пусть не ветер, но небольшой поток воздуха ощутился. "Слабовато..". — скривился старик. "Али же тут в другом дело?" Искусник давно приметил, что лопасти у мельниц стоят не ровно, а под углом. И действительно — после доработки результат значительно улучшился. Дальше была рутина — сделать ветряк поменьше и поаккуратнее, установить его внутрь жилета, где его никто не заденет, и он не будет никому мешать, добавить плетение — ударять по лопасти. И готово!
Получилось настолько хорошо, что Толлеус аж причмокнул и решил позднее сделать подобное в жилете насовсем — чтобы больше не кашлять от дыма и не чихать весной, когда сады цветут. И даже мерный шелест несмазанного механизма, перемежаемый стуками и легким звоном лопастей, по которым било плетение, не испортил хорошего настроения старика.
За экспериментами прошла ночь, небо стало светлеть.
Первые лучи солнца осветили неприглядную картину — лошадь сдохла. Наверное, надышалась болотными газами или просто обессилела и захлебнулась в грязи. Толлеус как-то не привык заботиться о ком-либо кроме себя и совсем забыл о ней. Даже не распряг. Босиком пробираться по грязи, чтобы сделать это теперь, не хотелось, поэтому бывший тюремщик просто переломил оглобли искусством.
Ситуация казалась безвыходной. Ясно было одно: если не хочется разделить судьбу лошади, то надо выбираться отсюда. Старик не верил в безвыходные ситуации. Просто нужно хорошенько подумать и этот выход найти.
В конце концов, есть запас манокристаллов. Можно толкать повозку. В данной ситуации не приходится экономить.
— Расточительство! — сам себе доказывал Толлеус, дрожа от жадности. В ответ он лишь печально кивал, доставая сундучок со своим сокровищем.
— А как ты собрался толкать? Она же вон как глубоко увязла! — прищурившись, спросил старик и сам себе резонно возразил:
— Значит, сначала нужно ее выдернуть из трясины.
126 
