Особенно,... 
78 
Впрочем, как показали последние события, какая-то логика (помимо обоснования понижения) в этом все-таки была. То, что случилось пару дней назад — это дело действительно имперского масштаба! Возможно, еще лет пять тому, сразу после опалы, Тристис вцепился бы в это дело, чтобы раскрытием поднять себе репутацию и снова вернуться в "Большой Сыск".
Теперь же, хорошенько обдумав произошедшие и вдоволь наездившись по глухомани, Тристис совершенно по-другому оценивал открывавшиеся (а точнее закрывавшиеся) перед ним перспективы. И эти оценки делали его еще печальнее. Впереди пугающей черной дырой развернулась неизвестность. Не раскроешь дело — окажешься крайним, раскроешь — может, повезет и повысят, а может, наоборот — намотают на жезлы и оборвут нить твоей жизни. Академики свято хранят свои тайны и тайны истоков Искусства и просто так простых смертных к ним не подпускают. Лишь только две вещи помогали Тристису не думать о пугающей бездне незнания впереди — воспоминания о старых-добрых временах и… погружение в мутный омут расследования этого загадочного дела.
Ник
— Легко же тут сдаются тайны следствия! — наконец-то отмерзла и обличающе хмыкнула Карина.
— С тем, кто сумел перестроить защитную систему тюрьмы без всякого жезла, — вышел из задумчивости Тристис и посмотрел на меня, как бы ища в моей ауре подтверждения своих слов, — и взял под контроль артефакт, одна настройка и управление которым требует навыка как минимум Магистра Искусства, а то и Профессора, хочется быть максимально откровенным и дружелюбным. — он слегка улыбнулся.
— Логично, — я вернул ему улыбку, создал еще один бокал и, наполнив вином, силовыми нитями поднес его сыщику. — Насколько я понимаю, сейчас я являюсь как бы врагом империи? Преступником?
Тристис, не отводя взгляда от бокала, слегка помялся.
— Решать подобное не в моей компетенции, однако, на мой взгляд, никаких преступлений против империи вы не совершали. — Он искоса посмотрел на Карину. — К сожалению, есть один неприятный момент — девушка, которую вы прихватили, уходя из тюрьмы, все-таки является преступником и от того, что вы решите, зависит и отношение к вам. Если позволите ее забрать, то и никаких проблем с вами быть не должно, а иначе вы сами становитесь преступником за помощь в побеге и укрывательство заключенного. — Все посмотрели на девушку, застывшую истуканом и переставшую переводить. Руки ее постоянно сжимались и разжимались, крылья носа от напряжения шевелились, а из под воротника появилась морда недовольного дракончика, который уставился на присутствующих и ощерился, зашипев. Правда, самого шипения слышно не было, а вот горящие глаза и иногда появляющееся пламя изо рта — впечатляло. Глядя на пораженные лица сыщика и коменданта (тот второй искусник все так же находился в "коме"), я хмыкнул.
— Что ж… Видимо, не судьба. — Тристис и комендант перевели свои взгляды на меня. — Придется мне считаться у вас преступником. Не знаю, что натворила Карина, но, уверен, что разногласия произошли по политическим вопросам. А политика… это не для меня. Свою помощь ей я обещал, а словами разбрасываться не намерен. Так что придется вам, как истинным сынам своей империи, искать меня, когда я уйду. Сначала соберу всю возможную информацию о моих амулетах, а потом исчезну. Вместе с девушкой. И вряд ли у вас получится меня найти, и, тем более, поймать.
В воздухе повисла неловкая пауза.
Тристис
Что ж, похоже, неведомый искусник прав. Он выбьет всю информацию об артефактах и уйдет. Возможно, даже оставит в живых. Тристис наработал немалый опыт, расследуя различные тяжелые преступления. А с опытом развивается интуиция: он чувствовал, когда готовы убивать и идти до конца, а когда, возможно, и пощадят. Сейчас она говорила ему, что их не будут трогать. Никоса, имя которого Тристис узнал при обмолвке Карины, уточнявшей, как переводить одну из фраз, похоже, занесло сюда случайно. Точнее, какие-то причины были оказаться здесь у него тогда, двадцать восемь лет назад, но сейчас единственное, что волнует его — это возвращение артефактов и былого могущества. При этом он нисколько не опасается реакции Кордоских властей и возможной погони. И, видимо, решение никого не убивать будет единственно верным — боги не очень любят, когда уничтожают их жрецов. Причем, похоже, бог стихий в оценке возможных действий Никоса был с Тристисом солидарен.
78 
