– Стань в строй, опцион, – недовольно буркнул Пондус.
Он стоял на полшага впереди Геннадия. Это по его приказу шестая кентурия выстроилась сейчас перед линией палаток, вместо того чтобы потеть на полевых занятиях.
– В строй, опцион!
Ингенс еще раз грохнул кулаком по кирасе, четко развернулся и занял место во главе первой шеренги, рядом с братом-сигнифером.
Толстяк-кентурион прочистил горло, задрал подбородок.
– Слушай меня, бездельники! – гаркнул он. – Наш славный легат Максимин пожаловал вас в последний раз. Вот этот доблестный воин, – он положил руку на плечо Геннадия, – ваш новый кентурион. Зовут его Геннадий Череп, а почему его так зовут, вы все, бездельники, скоро узнаете! – Он сделал многозначительную паузу.
– Должно быть, в голове у него – сплошная кость, – вполголоса, но вполне отчетливо произнес кто-то.
– Тогда ему здорово повезло, – это процедил сквозь зубы один из братьев Ингенсов. Сигнифер.
– Сам видишь, дисциплина в этой кентурии неважная, – неторопливо произнес Пондус. И тут же рявкнул: – Дерьмовая дисциплина! И ты, кентурион, должен вбить своей палкой в их тупые бошки, что когда говорит командир, шелупонь должна откусить языки! На! – Он сунул в руку Черепанова витис, дубинку из виноградной лозы. – Пускай ее в ход почаще. Можешь начинать прямо сейчас! Я вижу, кто-то еще хочет высказаться?
Кентурия молчала.
– Сочувствую тебе, Череп, – с презрением бросил первый кентурион. – Все они – трусы. Все как один. Шавки, которые только и умеют, что брехать из-за угла да поджимать хвост, когда им покажут палку. Мне стыдно, что они – в моей когорте. Бери их, кентурион, учи их, владей ими, бей их… Можешь даже прикончить половину – никто не огорчится! Все, Череп, они – твои!
И первый кентурион отбыл, оставив Черепанова одного против сотни легионеров, никто из которых изначально не питал к нему дружеских чувств. И вряд ли они появились после выступления Пондуса.
Геннадий неторопливо прошелся вдоль строя. Головы в стандартных шлемах, стандартные щиты, свернутые на манер скаток плащи… Все они казались одинаковыми, почти неотличимыми, но Черепанов знал, что через месяц каждый из них будет знаком ему лично – со всем набором достоинств и недостатков, амбиций и слабостей. Но пока они безлики. Кроме четверых. Трех братьев и парня, возглавлявшего третью шеренгу.
Геннадий остановился около старшего из Ингенсов, легонько ткнул его палкой в кирасу.
– Уверен, ты считаешь, что стал бы лучшим кентурионом для этих ребят, чем я, – сказал он с добродушной улыбкой. – Верно?
Гай Ингенс молчал, выпятив квадратный подбородок, подчеркнутый узкой полоской ремня.
– Отвечай, опцион, когда командир задает вопрос, – негромко, но жестко произнес Черепанов.
– Да, – бухнул Ингенс. – Да! Я так считаю!
– Очень хорошо, – кивнул Черепанов и хлопнул палкой по плечу сигнифера: – Ты – его брат?
– Мелантий Ингенс, кентурион!
– Отдай сигнум соседу, Мелантий Ингенс! – Сигнифер замешкался. – Быстрей! Ты получишь его обратно, если я сочту тебя подходящим.
Черепанов знал, что сигнифера может сместить только первый кентурион когорты. Но не сомневался, что Пондус уважит его просьбу. Очевидно, Мелантий тоже в этом не сомневался, потому что беспрекословно выполнил приказ.
– Вот так! – одобрил Черепанов. – Теперь ты. – Он пихнул палкой третьего брата.
– Тессерарий Луций Ингенс!
– Выйди из строя, тессерарий.
– Очень хорошо! – Геннадий оглядел всех троих, потом перевел взгляд на остальных легионеров.
– Бравые ребята, верно? – произнес он весело. – Приятно поглядеть. Они думают, что лучше вас всех. Потому что их жалованье больше вашего. Потому что их поставили командовать вами. Они имеют право так думать. Верно? Не слышу?
– Верно, верно… – вразброд ответили в строю.
– Эй, Мелантий! Оказывается, ты умеешь думать! – Насмешливый голос принадлежал правофланговому третьей шеренги. И это он высказался насчет «головы из костей», Черепанов узнал голос. – Вот это новость!
Кое-кто засмеялся. Мелантий Ингенс набрал в грудь воздуху, но старший брат пихнул его плечом, и тот промолчал.
– Ну да, – продолжал подполковник. – Каждый из них думает, что лучше других. И это возможно. Но я почти уверен: каждый из них думает, что он – лучше меня. Так, опцион?