Особенно,... 
175 
Однако вовсе не нужно думать, что Мастер только и делал, что потрясался и всплескивал руками. Ничего подобного! Мастер обнаружил такое блистательное знание истории Котов и Кошек, что это мне приходилось ахать и всплескивать лапами от восхищения!
От восхищения, к которому примешивалось искреннее чувство стыда за себя и моего Шуру Плоткина — за то, что мы, выучив наизусть и Конрада Лоренца, и Ричарда Шелдрейса, ни разу не удосужились открыть книгу своего, русского, замечательнейшего мужика — Игоря Акимушкина.
А вот у Мастера эта книга была настольной.
— Вот слушай, слушай, Мартын! — возбужденно говорил Мастер, раскрывая книгу Акимушкина. — Слушай, что он пишет: «... Уже в шестнадцатом веке до нашей эры, в долине Среднего и Нижнего Нила...» Это река такая в Африке, «...и Нижнего Нила домашняя кошка стала очень популярным и любимым животным». И еще! «Особая, прямо-таки райская судьба ожидала кошку в Египте: жрецы произвели ее в ранг священных животных!..»
— Что такое «жрецы»? — спросил я.
— Как бы тебе объяснить?.. — Мастер даже слегка растерялся. — Что такое «идеология» ты знаешь?
— Нет.
— Хорошо. Ближайший пример: совсем недавно на всех наших судах была должность Первого помощника Капитана по политической части. Не моряк, не судоводитель, — Коммунист. Знаешь, что это?
— Шура мне как-то объяснял, но я забыл...
— Быстро вы все, ребята, забываете!.. Ну да авось вам еще напомнят, не дай Бог... Короче, этот Первый помощник следил за тем, чтобы все считали, что у НАС все очень хорошо, а у НИХ — все ужасно плохо. У НАС — блеск и сияющие дали, а у НИХ — тьма-тьмущая и безысходный тупик! А если кто в этом сомневается, то Первый помощник потом на берегу доложит КОМУ СЛЕДУЕТ и КУДА СЛЕДУЕТ, и хер этот сомневающийся потом выйдет в море!
— Это и есть — «Жрец»? — удивился я.
— Конечно! И Замполиты, и Жрецы — создатели легенд: «Мы — Лучшие в мире!», «Кошки — священные животные!..» Теперь понял?
— Почти. Читайте дальше...
— «Суровые законы Древнего Египта без пощады карали всех, кто причинил вред кошке. За ее убийство назначалась смертная казнь. При пожаре из горящего дома первым делом спасали кошек, а только потом имущество...»
— Разумно, — заметил я. — Разумно и справедливо. А то одному моему петербургскому приятелю Коту какой-то подонок отрубил хвост!.. Не было на эту сволочь законов Древнего Египта! Вы знаете, Мастер, мне очень нравится эта книга. Но у меня есть одна претензия к Автору...
— Какая? — поинтересовался Мастер.
— Он все время пишет— «Кошки», «Кошки». В то время как Кошка... Как бы это поделикатнее?.. В то время как Кошка — существо хотя и Воспроизводящего, но все-таки Вспомогательного типа. КОТ же при этом — Особа Основополагающая. И не заметить этого...
— Ах, Мартын, гордыня тебя погубит!.. — рассмеялся Мастер, но тут же серьезно сказал: — Мне тоже это поначалу не очень понравилось. Но потом я понял, что словом «кошка» Автор объединяет весь, так сказать, Вид. Смотри, что пишет он дальше...
Мастер нашел нужную строку и с удовольствием прочитал:
— «В конце четвертого века римский писатель Палладиус впервые ввел в употребление слово „катгус“ вместо старого латинского наименования кошки „фелис“. Полагают, что от „каттуса“ ведут начало и английское „кэт“, и немецкое „катер“, и русское — „кот“. Как видишь, Автор вовремя вспомнил, что Кот есть Кот, как ты справедливо заметил — Особа Основополагающая!
И, клянусь всем для меня святым, Мастер с нескрываемым Котовым достоинством легко и аккуратно разгладил свои франтоватые усики!..
Он отложил книгу в сторону и, глядя сквозь меня, словно всматриваясь в тысячелетние дали древности, негромко продолжил:
— И знаешь, Мартын, ведь в Вавилоне домашние Коты появились лишь во втором тысячелетии до нашей эры. Отсюда они попали в Индию, позднее — в Китай, на Крит, в Грецию... Мы там, кстати, в прошлом году неделю на ремонте стояли. Цены там на Котов были безумные!.. Не в прошлом году, а до нашей эры. Иметь Кота тогда считалось там роскошью. Человек, в доме которого жил Кот, заведомо оценивался как личность незаурядная!..
Я вдруг понял, почему Мастер перестал мне читать книгу этого Акимушкина, а взялся пересказывать ее своими словами. У Акимушкина, наверное, было повсюду написано это безликое объединяющее слово — «Кошка», и ни разу не было упомянуто слово «Кот». Мастер решил, что в вольном пересказе он имеет право на вольную редактуру. Называя акимушкинских «Кошек» «Котами», он таким образом щадил мое слегка уязвленное самолюбие и примирял меня с Автором.
175 
