Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
120 
– Нет, Йен, нет… Нет, любимый!
«Любимый»… Это слово заставило Йена застонать от счастья. В его объятиях Эсме чувствовала себя так спокойно и уютно, что сама удивлялась, как могла она столь долго противиться этому. В глубине души девушка понимала, что это безумие, за которым настанет момент трезвости, но сейчас потребность в ласках Йена явно брала верх.
Губы Йена ласкали ее шею, лоб, глаза, и Эсме чувствовала, как в ней непреодолимой волной поднимается желание. Малейшее прикосновение этих губ словно зажигало в ее теле мириады искр, и все же к ее желанию примешивалась и некая толика страха – ведь Йен до сих пор не верил, что она девственница, и считал ее умелой, опытной женщиной, которая сама едва ли не лучше партнера знает, что делать. Ламун и Мей, разумеется, посвящали Эсме в тайны супружеского ложа, но, как правило, в весьма туманных выражениях, так что она понимала их лишь наполовину. Помнится, они говорили, что вначале чувствуешь боль, а уж потом…
Йен, очевидно, заметил, что Эсме одолевают какие-то сомнения, однако он продолжал не переставая целовать ее. Затем он легко, как перышко, подхватил ее на руки и понес в свою комнату.
Заходящее солнце наполняло спальню Йена пожаром лучей, окрашивая шелковый балдахин над кроватью и огромный ковер на стене в оранжевые тона, так что Эсме казалось, будто она тонет в море оранжевого огня.
Йен осторожно положил ее на кровать; глаза его напоминали мерцающие угольки, при этом в любой момент готовые разгореться пожаром. Опустившись рядом с Эсме, он осторожно коснулся пальцами ее щеки, словно не веря, что она находится рядом с ним.
– Поцелуй меня, – ласково произнес он.
Эсме удивилась тону, которым была произнесена эта фраза. Заглянув в глаза Йена, она увидела в них такую нежность, какой ей никогда не приходилось видеть раньше, но у нее не хватало решимости ответить что-нибудь словами, словно слова могли разбить хрупкую гармонию, которая наконец установилась между ними. И все же выразить, что она чувствует, Эсме могла. Она несмело коснулась губами его губ – и сразу же природные инстинкты, дремлющие в каждой женщине, ожили в ней. Позабыв обо всем, она принялась жадно целовать Йена. Язык ее скользил у него во рту, заставляя Йена стонать от удовольствия, а тонкие девичьи пальцы погрузились в густую массу его кудрей.
Руки Йена потянулись к булавке, стягивающей саронг Эсме, и через мгновение легкая шелковая ткань полетела на пол. Но когда одна грудь Эсме легла в ладонь Йена, словно в чашу, Эсме вдруг смутилась и прекратила поцелуй.
– Не бойся, девочка, – нежно проговорил Йен. – Твое тело не противится, позволь и своему уму не смущаться…
Он прав, подумала Эсме, тело ее действительно не противилось его ласкам. Впрочем, «не противилось» – это еще слабо сказано, ибо ей казалось, что ничто на свете не может быть восхитительнее этих прикосновений. Но все прежние ощущения показались ей ничем, когда Йен коснулся губами ее соска. Эсме с удивлением почувствовала, как соски ее влажнеют и набухают. Горячие волны желания охватили все ее существо. Эсме еще глубже погрузила пальцы в волосы Йена, казавшиеся золотыми в последних лучах заходящего солнца. За день его щеки уже успели покрыться небольшим налетом щетины, которая возбуждающе щекотала ее кожу.
Пока одна рука Йена обнимала Эсме, другая начала ловко и настойчиво развязывать узел ее шаровар. При этом губы его продолжали ласкать нежную девичью грудь, доводя Эсме почти до умопомрачения.
Йен медленно стянул с Эсме шаровары и отстранился, любуясь ее наготой. Смутившись, девушка потянулась за простыней, но сильная рука перехватила ее запястье.
– Не надо, – негромко проговорил он. – Дай мне вдоволь полюбоваться тобой!
На этот раз Эсме не стала противиться его желанию. Йен снова погладил сначала одну ее грудь, потом другую… Наконец рука его опустилась ей на живот. Он поцеловал ее пупок, затем губы его скользнули ниже. Раздвинув ноги Эсме, Йен коснулся губами трепещущей розовой плоти.
Эсме вдруг стало невыносимо стыдно. Как случилось, что она позволяет ему подобные вещи, словно последняя проститутка?
– О, Йен! – прошептала она.
Подняв голову, Йен посмотрел на нее, а затем вновь приник к ней.
– Йен!
Он снова поднял голову:
– Неужели Раштон никогда с тобой такого не делал?
Ревность, прозвучавшая в его голосе, больно кольнула Эсме.
– Никто никогда со мной такого не делал! – резко заявила она.
120 
