62 
– Нет, красавица, обыскивать тебя я не собираюсь, поскольку и прежде ни минуты не верил в твою виновность. Иди, только сначала приведи себя в порядок, иначе о нас бог знает что подумают!
Кинув на него убийственный взгляд, Эсме быстро поправила одежду; но когда она потянулась за очками, лежавшими на столе, Йен вдруг перехватил ее руку.
– Я должен еще кое-что сказать тебе, красавица, – медленно проговорил он. – Покинув отчий дом, ты оказалась одна в целом свете. И только одному Богу известно, что еще может с тобой произойти. Раз уж так вышло и на данный момент я единственный человек, которому выпало о тебе заботиться, вот мои условия. Продолжай изображать из себя Лека. Если кто-нибудь пронюхает, что сбежавшая от отца девица плывет со мной на одном пароходе, да еще переодевшись парнем, сама понимаешь, что обо мне подумают все эти идиоты… Да и тебе от этого не будет никакой пользы.
– Не беспокойтесь, ваше сиятельство, – фыркнула Эсме, – я как-нибудь сама о себе позабочусь!
– Верно, зачем мне беспокоиться: если что, я просто объявлю, что ты шпионка, и отправлю тебя обратно в Бангкок под конвоем…
– Так ты воображаешь, – скривилась Эсме, – что в моем положении можешь диктовать мне любые условия?
– Возможно, но не мечтай, что я заставлю тебя спать со мной – подобное у меня не в обычае. Во всем остальном твоя задача – беспрекословно следовать моим приказам. Вот первый из них – выметайся сейчас же из моей каюты!
– С превеликим удовольствием! – Эсме независимо вскинула подбородок. – Я сделала бы это и без твоих приказов! – Выдернув свою руку из руки Йена, она пулей вылетела из каюты, яростно захлопнув за собой дверь.
Глава 10
Тревожный сон Эсме был прерван повторяющимися звуками, доносившимися с реки. Сев на постели, она прислушалась. Обычное дело – так резвится выпрыгивающая из воды рыба. У себя дома Эсме привыкла слышать подобные звуки едва ли не каждую ночь и давно уже перестала на них реагировать. Почему же сейчас они разбудили ее? Может быть, потому, что всю ночь она проворочалась на постели в тревожном полусне? Но что было причиной тревоги?
Эсме вдруг с предельной ясностью вспомнились события вчерашнего дня. Сначала унизительный разговор с послом в его каюте, потом ужин. Посол, сидя напротив, бросал на нее двусмысленные взгляды – настоящая пытка… Эти взгляды не укрылись от остальных, и те, в свою очередь, сами начали смотреть на нее с подозрением…
Эсме снова легла – судя по тому, что с берега не доносилось пения птиц, до рассвета было еще далеко, но сон упорно не шел к ней. Она угрюмо глядела на полог, защищавший ее кровать от комаров, и ей казалось, что она находится в каком-то коконе, сплетенном Уинтропом, чтобы отрезать ее от остального мира.
Наконец, отчаявшись заснуть, Эсме поднялась и, отодвинув полог, оглядела свою каюту. То, что еще недавно казалось путем к свободе, обернулось новой тюрьмой! Не в силах оставаться в душной каюте, Эсме вышла, не заботясь о том, что на ней всего лишь просторная сиамская ночная рубашка, а волосы свободно лежат по плечам, – вряд ли кто-нибудь в такой час увидит ее.
Пройдя на корму, девушка уселась в плетеное кресло и задумалась о том, что ожидает ее впереди. С мечтой обрести в Чингмэе работу учительницы, возможно, придется распрощаться – как только в английском консульстве узнают, что она убежала из дома, ей вряд ли станут помогать, пока не известят о местопребывании блудной дочери ее отца и не получат от него ответ. А на пароходе она теперь пленница Йена и может уповать лишь на его милость. Вот если бы ей удалось убедить его никому не рассказывать о ее секрете… Все-таки он не чудовище, в конце концов, и должен понять, как плачевна ее ситуация…
Тем не менее он почему-то предпочитает верить не ей, а всем этим мерзким сплетням… В глазах посла Эсме по-прежнему остается взбалмошной, избалованной, инфантильной девицей. Как же ей добиться, чтобы Йен сумел разглядеть ее истинное лицо? Пожалуй, остается одно – исполнять свои обязанности переводчика как можно лучше, подходить к ним со всей ответственностью. Тогда посол поймет, что Эсме не ребенок, а достаточно зрелый человек и может сама позаботиться о себе в чужом городе, и после этого наконец оставит ее в покое.
Эсме стало немного легче. Да, она знала, что ей придется сдерживаться и не перечить Йену… но другого способа у нее, кажется, нет. Нужно проглотить гордость и беспрекословно подчиняться во всем, кроме, разумеется, одного. На это она никогда не пойдет!
62 
