Последние отзывы

  8  

Он находился в Санкт-Петербурге в качестве гостя царя и царицы, и князь Иван был одним из знатных особ, постоянно присутствовавших на приемах.

Герцог припоминал, что встречал его каждый день при дворе и на различных развлечениях.

Ему вспоминалась та атмосфера невероятной роскоши, позолоченных и малахитовых колонн, бесценных картин, многочисленных слуг, которые буквально спотыкались друг о друга в своем старании угодить гостю и создать для него всевозможные удобства.

Он вращался там в обществе изысканных утонченных дам в великолепных дорогих украшениях, а также вельмож, на груди которых сверкали искусно выполненные ордена.

Герцогу трудно было представить, что за столь короткое время все это исчезло, царь с царицей и детьми расстреляны, дворяне казнены, а те немногие, кому удалось спастись, как, очевидно, князю Ивану, все еще находятся в опасности.

Герцог положил письмо на стол.

– Я, конечно, рад буду удовлетворить просьбу князя Ивана и встретиться с ним. Может быть, вы объясните мне, что для этого требуется сделать.

– Вы должны пойти один или взять с собой одного человека, – ответила женщина. – Никто не должен знать, куда вы идете, и вы ни в коем случае никому не говорите о князе, даже вашим гостям.

Впервые за время их разговора нотки безразличия и отчужденности в голосе женщины сменилась явным страхом и беспокойством.

– Вы должны покинуть яхту, как только стемнеет, – продолжала она, – я буду ждать вас в конце причала в обычном наемном экипаже. Пожалуйста, немедля войдите в него.

Не задавайте никаких вопросов и не разговаривайте с кучером.

На губах герцога играла слабая саркастическая усмешка, когда он спросил:

– Неужели эти предосторожности времен плаща и кинжала так необходимы?

– Я уверяю вашу светлость, – отвечала женщина, – что жизнь не только князя, но и других людей зависит от соблюдения абсолютной тайны.

Она в самом деле говорила со всей серьезностью и с той искренностью, которая внушала доверие.

– Очень хорошо, – сказал герцог. – Я сделаю все, как вы говорите.

Он взглянул на иллюминатор и увидел, что, хотя не было еще шести часов, уже темно.

– Вас устроит это же время завтра? – спросил он.

– Да, ваша светлость.

– Я пройду к концу причала, как вы предлагаете, – сказал герцог, – и возьму с собой всего одного мужчину. Его зовут сэр Гарольд Нантон. Князь, возможно, встречался с ним в Лондоне.

Женщина не прореагировала на последние слова, и герцог сказал:

– Если у вас все, то я предлагаю вам выпить шампанского и, пожалуйста, возьмите еще сандвич.

Он уже не сомневался, что она голодна. Герцог не знал, откуда у него такая уверенность, но верил, что чутье его не подводит.

Она с тем же изяществом взяла сандвич, держа его между большим и указательным пальцами.

Герцог подумал, что ему следует составить ей компанию, и встал, чтобы принести серебряные блюда с орехами и маслинами со стола в углу каюты, Когда он возвращался обратно, то уловил легкое движение ее руки к понял, что она улучила момент и взяла еще один сандвич, спрятав его в кармане своего пальто.

Герцог предположил, что она взяла сандвич для князя Ивана, и гадал, кем она ему приходится. Он принес и поставил перед нею серебряные блюда.

– А теперь расскажите мне о себе, – сказал он. – Вы тоже русская, как и князь?

Он в этом был вполне уверен, но хотел, чтобы она подтвердила его предположение.

– Я не столь важная персона, ваша светлость, – ответила она. – Пожалуй, мне пора уходить. Если кто-нибудь спросит, зачем я приходила сюда, скажите, пожалуйста, что я спрашивала вас, не хотите ли вы заказать свежих цветов с базара.

– Не думаю, что меня будут спрашивать, – сказал суховато герцог, – но, конечно, если это случится, я так и отвечу.

– Благодарю вас.

Женщина поднялась из-за стола, и он заметил, что она лишь чуть-чуть пригубила шампанское из своего бокала и взяла с тарелки лишь два сандвича.

Герцог открыл дверь каюты, и она с достоинством вышла, из чего он заключил, что для нее было в порядке вещей, когда кто-то открывал двери и пропускал ее перед собой.

Судя по ее одежде, от нее трудно было ожидать такой осанки, но когда она шла впереди него, он решил, что внешность все-таки обманчива и по своей сущности она совершенно другая.

Они подошли к двери, выходившей на палубу, и женщина остановилась.

– Пожалуйста, не ходите дальше, ваша светлость, – сказала она. – Никто не должен видеть, что я разговариваю с вами.

  8