78 
– Ясно, ваши симпатии – на стороне малолетних трубочистов, – Лодерсон явно струхнул. – Мне и самому жаль этих бедняг, но их работа – зло, с которым надо мириться.
– Работа, которая калечит детей, вполне может делаться щетками на длинных ручках, – спокойно возразил Дерек.
– Но мальчики все же предпочтительнее, ведь плохо почищенные трубы это опасно! Чуть что – и пожар. Так неужели мы должны ставить под угрозу свою жизнь, свою собственность ради каких-то маленьких голодранцев?!
Дерек уперся взглядом в стол.
– Браво, милорд! Вы, как всегда, красноречивы. Что ж, придется мальчикам пережить кое-что пострашнее смерти.
– Помилуйте, мистер Кравен, это же дети рабочих, а не знатных людей! Им все равно ничего не светит. Так почему бы их не использовать во благо общества?
– Кравен! – шепотом одернул Дерека Алекс, пытаясь предотвратить надвигающийся скандал.
Но Дерек спокойно поднял глаза и посмотрел на его сиятельство холодным, чуть ли не почтительным взглядом.
– У меня большое желание, лорд Лодерсон, вытрясти сало из вашей жирной задницы.
– Что это означает? – с глуповатой усмешечкой спросил лорд, будто не понимая грубого кокни.
– А это означает, скотина, что в следующий раз, когда сэр задумает встать на моем пути, я впихну его жирный зад в дымовую трубу. Понял? И если ты там встрянешь, я подпалю тебя споднизу горящей соломой или воткну в твои копыта булавки – штоб ты скоренько выскочил наверх. А если тебе, свинья, станет нечем дышать, я заклею твою слюнявый рот куском кожи!.. И тогда, милорд, вы поймете, коково приходится этим мальчишкам и что должен был запретить проваленный вами проект.
Взглянув на Лодерсона так, что у того мурашки поползли по спине, Дерек резко встал из-за стола и вышел из комнаты.
Побагровевший Лодерсон, пытаясь как-то сгладить неловкость, торопливо забормотал:
– Только Кравена с его идеями в Палате Лордов и не хватает… Человек без роду, без племени! Даже самый богатый простолюдин в Европе не имеет права разговаривать со мной таким тоном! – воодушевленный собственным красноречием, лорд с негодованием взглянул на Рейфорда. – Не мешало бы извиниться, сэр! Вам не следовало приглашать человека, от которого нам всем надо держаться подальше!
Все замерли, не было слышно и вздоха.
Когда Алекс посмотрел в глаза Лодерсону, его лицо казалось высеченным из мрамора.
– Прошу прощения, господа, – наконец, произнес он. – Здесь дурно пахнет!
С этими словами лорд Рейфорд покинул гостиную.
До начала танцев Алексу не удалось найти Дерека, и в бальный зал ему пришлось идти одному. Свет хрустальных люстр, каждая из которых весила тысячи фунтов, отражался на блестящем паркете и на огромных мраморных колоннах. Лили с присущим ей тактом радушно приветствовала гостей, стараясь каждому уделить как можно больше внимания.
Наконец, заметив Дерека, Алекс подошел к нему.
– Кравен, сцена в гостиной… – Ненавижу всю эту знать! – пробормотал Дерек.
– Ты прекрасно знаешь, что не все из нас такие, как Лодерсон.
– Ты прав. Некоторые – еще хуже.
Взгляд Дерека остановился на группе гостей, окружавших лорда Эшби. Шумный и вспыльчивый, человек старой закалки, лорд Эшби обожал произносить речи, свято веря в бесценность каждого своего слова. Он считал себя по меньшей мере Цицероном, этаким образцом ораторского искусства. А толпе господ, внимающих ему с раскрытыми ртами, и в голову не приходило сомневаться в откровениях Эшби – ведь старик так влиятелен, так богат… – Джойс уже приставала к тебе? – спросил Алекс.
– Она не осмелится, – покачал головой Дерек.
– Откуда такая уверенность?
– Да потому что в последний раз, когда мы с ней виделись, я ей чуть шею не свернул.
Алекс саркастически хмыкнул.
– Я бы не осудил, если бы ты это сделал.
Дерек по-прежнему не сводил глаз с лорда Эшби.
– Джойс было пятнадцать, когда ее выдали за этого старпера. Я понимаю, почему Джойс стала такой. Да любая девчонка, окажись она замужем за этаким ублюдком, превратилась бы либо в трясущегося от страха кролика, либо в настоящую гадину!
– Ты испытываешь к ней симпатию?
– Нет. Но я ее понимаю. Жизнь заставляет людей становиться такими, какие они есть. – Дерек нахмурился. – Если бы любой из этих графьев или виконтов родился, как я, в трущобах, он бы не стал лучше меня. Благородная кровь не имеет никакого значения.
Тут Алекс заметил группу молодых людей, толпящихся возле Сары Филдинг. На ней было надето бархатное голубое платье – чуть потемнее, чем ее глаза. Каштановые кудри девушки были уложены в затейливую прическу. Она была необыкновенно хороша этим вечером – хороша той красотой, которая особенно пленяет мужчин. Алекс понимающе посмотрел на Дерека.
78 
