17 
— Думаете, ему от этого стало легче? — не скрывая иронии, спросил один из санитаров, когда несчастный наконец отдал Богу душу и капитан позволил его забрать.
— Нет, не ему, — тихо ответил Кристофер. — Всем остальным. — Он кивнул в сторону ровных рядов походных коек, с каждой из которых смотрели встревоженные, испуганные глаза. Страдальцы хотели верить, что, если придет смертный час, с ними обойдутся по-человечески.
Молодой солдат на соседней койке оказался совершенно беспомощным: в недавнем бою он потерял одну руку целиком и кисть второй. Сиделок отчаянно не хватало, и Кристофер взял на себя обязанность кормить товарища. С трудом опустившись на колени, он поднял голову раненого и заботливо поднес к губам чашку с бульоном.
— Капитан Фелан, — раздался скрипучий голос одной из сестер милосердия. Сдержанное поведение и суровое выражение лица монашки вызывали бесконечные ироничные комментарии (разумеется, за ее спиной). Было решено, что если эту особу допустить на поле сражения, то уже через пару часов русские сдадутся окончательно. При виде стоящего на коленях пациента строгая сиделка нахмурилась; кустистые брови возмущенно сдвинулись к переносице.
— Снова нарушаете режим? Немедленно вернитесь на свое место! И впредь не смейте вставать, если не хотите получить осложнения и остаться у нас надолго.
С виноватым видом Кристофер послушно вернулся на постель.
Монахиня подошла и положила на лоб прохладную ладонь.
— Так я и знала. Жар, — констатировала она. — Не смейте двигаться, капитан, иначе придется вас привязать. — Ладонь исчезла, а на груди появился какой-то посторонний предмет.
Кристофер приоткрыл глаза и увидел пакет с письмами.
Пруденс.
Жадно схватил долгожданную почту и торопливо сломал печать.
В пакете оказалось два конверта.
Он дождался, пока сестра уйдет, и открыл тот, адрес на котором был написан знакомым — нет, теперь уже родным почерком. Одного взгляда на стремительно летящие буквы оказалось достаточно, чтобы в душе началось смятение. Он мечтал о далекой возлюбленной, нетерпеливо и страстно, со всем пылом молодости жаждал встречи.
Да, случилось так, что любовь настигла за морями и горами, на другом конце земли. И не важно, что объект пламенных воздыханий оставался едва знакомым; воспаленное воображение с легкостью восполнило пробелы.
Кристофер развернул листок и увидел всего несколько строчек.
Слова как-то странно перемешались, словно в детской игре. Он вчитывался до тех пор, пока смысл торопливого признания не прояснился.
«Я больше не могу вам писать.
Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете.
Я не собиралась сочинять любовные послания, но так получилось. По пути слова сами собой превратились в запечатленные на бумаге удары сердца.
Пожалуйста, возвращайтесь домой и разыщите меня».
Губы беззвучно повторили дорогое имя. Рука с письмом потянулась к беспокойно бьющемуся сердцу.
Что же случилось с Пруденс?
Странно короткая, импульсивная записка отозвалась вихрем сомнений, вопросов, догадок.
«Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете», — мысленно повторял Кристофер.
Конечно, она другая. Да и сам он другой — вовсе не слабый, немощный больной с воспаленными ранами и высокой температурой. А она — не та пустая кокетка, за которую ее принимают все вокруг. Письма помогли открыть новые черты, новую глубину.
«Пожалуйста, возвращайтесь домой и разыщите меня».
Когда Кристофер открывал второе письмо, руки с трудом повиновались. Лихорадка неумолимо брала свое. Голова начала болеть… в висках отчаянно стучало… письмо Одри пришлось читать, продираясь сквозь туман.
«Дорогой Кристофер.
Не могу подобрать щадящих, осторожных слов. Состояние Джона ухудшается. Смерть он встречает с благородным терпением, сдержанностью и мудростью. Все эти качества твой брат постоянно проявлял всю свою жизнь. Надежды не осталось: к тому времени как получишь письмо, его с нами уже не будет…»
Читать дальше Кристофер не мог, сознание отказывалось служить. Потом, все потом: еще будет время и вернуться к горьким строкам, и оплакать утрату.
Джон не должен болеть. Его обязанность — благополучно жить в Стоун и-Кросс и дарить Одри детей. Место старшего из братьев там, куда предстоит вернуться младшему.
Кристофер с трудом повернулся на бок и натянул на голову одеяло. Вокруг раненые солдаты продолжали коротать время. Каждый занимался своим делом: кто-то разговаривал, кто-то играл в карты, кто-то спал.
17 
