37 
Динамик за ухом молчал. Артём активировал импульсник, проломился через кустарник (совсем не так грациозно, как бойцы Шкаликова) и успел увидеть, как израильский капитан вбегает в уже раскрытые изнутри ворота…
В следующий момент в ушах Гривы что-то лопнуло, воздух, ставший твердым и упругим, как доска трамплина, ударил сбоку, подбросил Артёма вверх и, закрутив словно теннисный мяч, послал этот «мяч» в густющие и колючие заросли, которые, впрочем, и спасли Гриву, защитив от обрушившихся сверху обломков бетона и железа.
Когда он, окровавленный, оглохший, выбрался из кустов, то увидел неровный, словно бы обкусанный край периметра с обрывками колючей проволоки и вырванные с корнем стальные ворота, засевшие в кроне здоровенного дерева. Микрофон за ухом молчал: то ли отказала техника, то ли слух Гривы. Полоса отчуждения была засыпана покореженными обломками, фрагментами конструкций, осколками бетона. За периметром что-то горело, извергая желто-зеленый дым. Чисто автоматически, на рефлексе, вбитом еще в кадетские годы, Грива принялся искать свое оружие. Он точно помнил, что в момент взрыва держал его в руке…
Импульсника Артём не нашел, зато обнаружил застрявшую в кустарнике обгоревшую кисть человеческой руки, на которой недоставало среднего и безымянного пальцев,– все, что осталось от капитана Маккаби Шкаликова.
Гриве повезло: большая часть взрывной мощи была направлена внутрь, а не наружу. Юаровские саперы, закладывавшие самоликвидационный заряд, в первую очередь заботились о том, чтобы разрушить сам объект. Дело свое они знали. Специалистам «Алладина» досталась груда бетонной трухи и оплавленного металла, по которой было совершенно невозможно определить не только какие именно исследования велись внутри периметра, но и велись ли там вообще какие-либо работы.
Представители ЮАР в Мировом Сообществе попытались «повесить» уничтожение объекта на «Алладин», но из этого ничего не вышло.
«Если бы этим занимались мы, то никаких взрывов не было бы, а вот неприятности у вашего правительства были бы наверняка»,– заявил на сессии Мирового Сообщества представитель Комитета.
И порекомендовал переадресовать претензии израильтянам. Учитывая, что ЮАР и Израиль последние десять лет находились практически в состоянии войны, это была шутка.
На похоронах Маккаби Шкаликова (вернее, того, что от него осталось) Артём не присутствовал. Руководство сочло участие Гривы в церемонии нежелательным.
И зачет Артёму тоже пришлось пересдавать, так что полевым офицером «Алладина» Грива стал только через полгода, а в личном деле его появилась отметка: «рекомендуется использовать в паре со специалистом по активным контактам».
Психологи «Алладина» сделали такой вывод на основании того, что Грива позволил отстранить себя от участия в штурме. И Грива стал напарником Юджина О'Тулла.
Правда, из того, что Артём, единственный из атаковавших объект, сумел уцелеть, психологи тоже сделали соответствующие выводы, и в паре «Грива-О'Тулл» именно Грива был назначен старшим.
Разумеется, и сам Артём тоже сделал выводы из своей неудачной стажировки и больше никогда не упускал из виду возможности того, что кто-то из его «подопечных» может нажать красную кнопку.
С тех пор прошло шесть лет. Артём с Юджином участвовали в тридцати трех акциях «зачистки и санирования», причем в шестнадцати были группой проникновения – и все операции, кроме последней, были признаны успешными. А последняя… Ну кто, кроме свихнувшихся на галосериалах, мог предположить существование «трехглазого пессимиста»?
Глава одиннадцатая
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ДЕЛО
Музыкальный клуб «Орфей» располагался на высоте сорока метров. Ровную колонну, опоясанную полотнищами рекламных гало, венчала гигантская чаша, из которой вниз, на пешеходную часть набережной Обводного канала, выплескивались сияющие водопады света.
Когда Грива служил в Управлении контроля внештатных ситуаций и большую часть времени обитал в Санкт-Петербурге, «Орфей» был его любимым заведением. Артём знал половину посетителей и сам считался завсегдатаем. В нынешнем «Орфее» Артём не углядел ни одного знакомого лица: ни среди гостей, ни среди персонала. Он удивился, но не особенно. Все-таки восемь лет прошло. Хорошо хоть интерьер остался прежним: трехъярусная зала с танцевальной площадкой внизу, стилизованные под цветы столы и табуреты. Потолок – галоимитация звездного неба.
37 
