Глава 2

Алек с трудом очнулся от тяжелого сна без сновидений и с удивлением обнаружил, что еще только раннее утро. Надев рубашку в тон кремовым панталонам, сюртук шоколадного цвета и сапоги, он спустился к завтраку.

Вид нескольких человек за столом был весьма непохож на то, как выглядела гостиная вчера вечером. Лорд Пальмерстон, граф Бриджуотер, сэр Джон Уэйд и сквайр Бентинк пили кто кофе, кто более крепкие напитки, а лорд Саквиль с довольным видом жевал овсяное печенье. Все они были притихшие с похмелья. Раздалось несколько приветствий, когда Алек присоединился к вялой компании и лениво поинтересовался, не желает ли кто-нибудь прогуляться с ним верхом.

– Верхом? – переспросил Саквиль, вытирая со рта льняной салфеткой следы смородинного варенья. – Но через несколько часов начнется охота.

– Утренний воздух должен проветрить ваши… – начал Алек, но Саквиль перебил его:

– Фолкнер, меня совершенно не интересует, что может сделать утренний воздух. Я остаюсь и с наилучшими пожеланиями отпускаю тебя на эту бодрящую прогулку.

– Благодарю, – сдержанно улыбнулся Алек, ставя чашку с недопитым кофе.

На утреннем небе ни единого облачка. День ожидался теплый; как и вчера, тумана в лесу не было. Алек направил Соверена по тому же пути, что и в прошлый раз, следя за тем, чтобы они не отклонялись в сторону. Утомление и усталость ночи постепенно прошли. Алек наслаждался утром, солнечным светом, тишиной и прогулкой в одиночку, но душевный покой, который он надеялся обрести, не приходил. В конце концов он понял, что ищет Миру, надеясь, что сегодня она снова будет гулять по лесу. Разозлившись, он назвал себя дураком и решил прекратить поиски.

Это было как раз незадолго до того, как он увидел ее. Девушка сидела на стволе упавшего дерева; ее каштановые волосы блестели на солнечном свете. Взглянув на нее, Алек почувствовал, как у него перехватило дыхание. С распущенными волосами она была так прекрасна, что казалась нереальной. Алек потряс головой, чтобы прогнать искушение. Он не может желать ее по многим причинам, в том числе и из-за собственной гордости. Это обстоятельство являлось частью кодекса, сообразуясь с которым он жил: джентльмен не должен посягать на собственность друга или на его женщину.

Мира оторвала взгляд от книги, которую читала. Заметив, что на нее смотрят, она быстро спрятала ноги под свою необычную, укороченную юбку, но не быстрее, чем его серые глаза уловили все прекрасные изгибы линий прелестных ног. Они смотрели друг на друга молча, и только шелест листьев и фырканье коня заполняли неловкую паузу.

Лицо Миры приковывало к себе внимание: оно свидетельствовало о знатном происхождении, даже аристократизме, но в нем были и черты другой, более крепкой породы.

Отсутствовала утонченная бледность, а цветущее здоровье выдавало смешанное происхождение. В такой одежде ее легко можно было принять за милую крестьянскую девушку. Но ее глаза… В темной осенней пучине этих глаз читалась мудрость, которой не бывает в столь юном возрасте. Загадочные бездонные глаза, опушенные огромными ресницами, заставляли Алека гадать, что они могли видеть и от чего в этом взгляде смешаны радость и горечь.

– Вы намерены здесь кататься верхом каждое утро? – спросила она низким волнующим голосом, в котором четко слышался иностранный акцент. Алеку нравилось, как она говорила, отчетливо произнося слова, придавая языку более плавное, чем обычно, звучание.

В ответ Алек обвел взглядом небольшую лесную просеку.

– Очень приятный путь. Я думаю, что намерен.

– Ну что ж, тогда я найду какое-нибудь другое место, пока вы не уедете.

Алек рассмеялся. Белизна его улыбки блеснула на загорелом лице.

– Вы каждый день бываете здесь?

  11