Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
62 
— На котором написано, что направо пойдешь — коня потеряешь. И так далее, по тексту.
— Смешно! В нашем случае требуется информация о том пути, по которому пошла Катрина, — сухо заметил Семен.
— А если логику включить? Куда эти дороги ведут?
Семен снова наклонился над картой.
— Мда, масштаб здесь, конечно, весьма приблизителен, — пробормотал он, водя пальцем по листу. — Они больше были озабочены тем, чтобы всяких красивостей и завитушек нарисовать… О! Вот! Одна дорога ведет в горы. Тут написано, что это заброшенный рудник.
— Рудник? Чего рудили? — переспросил я.
— Добывали! — откликнулся Семен. — Что за страсть слова переиначивать? Не написано, чего тут добывали. Написано, что забросили они это дело.
— Тогда она, вряд ли сюда пошла, — заметил я.
— Угу! — кивнул Сема. — А вот вторая дорога идет в какое-то баронство. Сейчас разберу… Вот! В баронство Каронак.
— Понятно. И Каронак там баронствует, — согласился я. — Можно рассматривать, как вариант. Куда третья дорога ведет?
— В Саринтию, столицу Сарантона.
— А сразу сказать не мог? — возмутился я. — Ясно же, что она в эту самую Саринтию и отправилась! Чего тянул?
— Да? А ты сам попробуй разобраться в этой карте, — взъярился Сема, отодвигая ко мне карту.
Я попытался разобраться в разнообразных волнистых линиях и завитушках, на карте. Я, между прочим, в картах нормально разбираюсь, но в этой я моментально запутался. Процесс запутывания сопровождался идиоматическими выражениями, от обилия и качества которых, уши Семы начали явственно сворачиваться в трубочку.
— Как ты тут хоть что-то понимаешь? — раздраженно спросил я, когда заметил, что начинаю уже повторяться. — Ты уверен, что тут дороги, и они идут туда, куда ты мне сказал?
— Уверен! — твердо сказал Сема. — Давай ложись спать! Завтра с утра и поедем.
Я вздохнул и поднялся с кровати.
— Только учти, что с моего утра, а не с твоего, — счел нужным напомнить я. — Я хоть и выгляжу, как эльф, но сплю-то, как нормальный человек.
— Иди уж, нормальный! — фыркнул Сема. — Ладно. Уговорил. Слишком рано будить не буду.
Глава 25
Торжественный выезд из Туркорок сопровождался небольшим недоразумением. Мы обогнали шедшего параллельным курсом мужичка. Он посторонился, пропуская нас. Мы уже, в общем-то, и проехали дальше, но услышали за спиной вопль, полный муки и гнева.
Я в недоумении обернулся. Ну, вот! Этот Леблон уже достал меня! Все кони, как кони! Питаются тем, что им дают. Сено там, или травку. Одно это чудо не такое, как все. У него, видите ли, страсть к экзотической кухне. Нет, он, конечно, жрет и все остальное, что коням положено жрать, но и всякими изысками не брезгует. Вот и сейчас.
Пробегая легкой рысью мимо мужичка, Леблон решил, что шляпа, украшавшая голову человека, будет самое то. А у человека, может быть, было хорошее настроение. Он, быть может, утру радовался, на работу спешил. Специально новую шляпу, по такому случаю, надел. Ага! А тут пробегает какой-то дурной мерин и эту шляпу, даже как-то легко и небрежно, у мужика с головы снимает и, этак нахально харчит ее сердечную. Причем, понимая, что его могут лишить этой вкусной закуси, харчит с большой скоростью. Во всяком случае, когда мой взгляд упал на морду этого чудовища, половина шляпы уже была у него в утробе, а то, что осталось свисало по бокам пасти на манер зеленоватых усов. Челюсти Леблона двигались с большой скоростью, переводя остатки в состояние полной непригодности для ношения. Ну что ему, намордник что ли, на его пасть преступную надевать?
Семен, тоже обернувшийся на сигналы бедствия, быстро нашарил за поясом монету и перебросил ее мне. Я так же быстро метнул монету в мужичка. Вопли смолкли. Наверное, я перестарался — слишком сильно метнул монету. Мужичок стоял, схватившись за грудь, и пялился на золотой кружочек, лежащий в пыли у его ног.
— Не слишком ли дорого ты оценил его шляпу? — спросил я, отвлекаясь от зрелища.
— Пусть радуется, — флегматично ответствовал Сема. — Зато, как тихо-то стало!
Я снова обернулся и погрозил Леблону кулаком. Мерин невозмутимо рысил за нами, как будто, только что не он сожрал шляпу бедного прохожего. Хотя, почему бедного? Вон, на целый золотой разжился.
— Сема, а если Леблон и мою шляпу сожрет, ты мне тоже золотой дашь?
— У тебя же нет шляпы, — подозрительно покосился на меня Сема.
62 
