Особенно,... 
70 
— Вернемся к вдове Виганда, — пробормотал Тагиров. — Вдова отношения к работе фирмы не имеет, но исправно получает половину прибыли. Теперь хотя бы понятно, откуда у нее бриллианты.
Он выбрался из машины и подошел к охраннику, караулившему подходы к дому. Сказал, что из архитектурного бюро, что должен поговорить с Эллой Виганд по поводу перепланировки квартиры, и показал подготовленный заранее документ. Охранник его пропустил, но заметил, что Элла Виганд, по всей видимости, уехала, потому что ее машина стоит на стоянке невостребованная.
— А кроме меня, ее никто не спрашивал? — задал Тагиров странный для архитектора вопрос.
Узнал, что никто, но на всякий случай поднялся к квартире и позвонил. Ему не открыли, и он начал спускаться вниз. Как вдруг… Сработала зрительная память, и Тагиров так заторопился, что едва не съехал вниз по перилам, как делают мальчишки. Огромного труда ему стоило чинно выйти за ворота и добраться до машины. Плюхнувшись на сиденье, он схватил распечатки и прочитал адрес, по которому проживали Зимины. Потом достал из кармашка атлас автомобильных дорог и нашел Северный проезд, где шофер такси, откликнувшийся на объявление, видел «малахольную» брюнетку, за которой гнался мужчина с носом, как уТоголя.
Все совпадало. Квартира Зиминых была расположена неподалеку от дома номер пятнадцать — того, где таксист поджидал пассажира. Поэтому можно предположить, что Гоголь — это и есть Зимин. А Элла сломя голову бежала именно из его квартиры.
* * *
— Блондинка? — спросил Репьев изумленно. — Вся в грязи, на шее синяки, губа разбита… А у нее есть пучок на затылке? А туфли на низком каблуке? Кажется, я знаю, кто это. Ладно, тащите ее сюда. Эй, подождите, а что за несчастный случай? — Некоторое время он слушал, потом воскликнул: — Ну ничего себе!
Отключил телефон и повернулся к друзьям, которые вдвоем готовили бараньи ребрышки со сложным гарниром. Почесал лоб трубкой и пояснил специально для них:
— Одна моя знакомая прыгнула с эстакады в грузовик с бумагой.
— На спор, что ли? — добродушно спросил невысокий крепыш Витя Дубов. У него были такие мускулистые руки, что тело казалось непропорциональным. Жена считала, что он похож на краба, и не хотела, чтобы Витя продолжал заниматься собственным физическим развитием.
— Понятия не имею, на спор или нет. Сейчас ее привезут, расскажет.
— А в каком она состоянии? — поинтересовался второй повар, Костя Латышев. У этого были роскошные черные усы и такая блестящая лысина, как будто на ней испытывали средства для придания блеска домашней утвари. — Может быть, ей нужна медицинская помощь?
— Вряд ли. Голова не отлетела, а это главное, — весело сказал Репьев, скрывая свои истинные чувства.
Похоже, что молодая леди — и в самом деле секретный агент. Если, конечно, она не пьяная. Выходит, она все это время носила с собой его визитку. Хм…
Когда шофер пикапа ввел Лайму в квартиру, она пала Репьеву на грудь и простонала:
— Смерть преследует меня!
— Никто тебя не преследует, — успокоил ее тот, отблагодарив шофера и заперев за ним дверь.
Если бы он знал, что Лайма права и смерть действительно идет за ней по пятам! Когда она спрыгнула с моста, мулатка достала из сумочки маленький бинокль и приложила к глазам. Запомнила номер грузовика и уже через пять минут бросилась в погоню, уговорив молоденького парня, покупавшего сигареты в ларьке на остановке, поиграть в догонялки на его мотоцикле. Она успела засечь, как Лайма пересаживалась в пикап, и отправилась вслед за ним. Когда оказались на месте, мотоциклист за дополнительное вознаграждение пролез вместе с Лаймой и шофером в подъезд и подсмотрел, в какую-квартиру они вошли.
Отпустив парнишку, мулатка вознамерилась уладить дело прямо сейчас, но потом поняла, что необходимо подготовиться к штурму более тщательно. Если в квартире, кроме блондинки, есть кто-то еще, нужно сделать так, чтобы ее лица не увидели.
Лайма прохромала в комнату — все тело ее болело, а голова гудела, как чугунный котелок, который проверяли на прочность.
— Нам сказали, что вы прыгнули с моста в грузовик, — сказал Костя Латышев, и озорная улыбка приподняла его усы, раздвинувшиеся, как меха баяна. — Ужасно любопытно, зачем.
— Это был несчастный случай, — простонала Лайма, которую Репьев уложил на диван, накрыв ей лоб мокрым полотенцем. — Внедорожник потерял управление и собирался раздавить меня, прижав к ограждению. Вот я и прыгнула.
70 
