Особенно,... 
75 
— Мне просто повезло, что вы все оказались каратистами! — искренне растрогалась Лайма.
— Это не карате, а школа русской борьбы Константина Латышева.
— Ах вон оно что!
— Мы решили основать сеть спортивных клубов, — поделился с ней Репьев своими планами. — И сегодня как раз собирались обсуждать организационные вопросы.
— Мне так неловко, — пробормотала Лайма, словно всего-то разбила склянку с чернилами и испортила ковер. — Столько неприятностей… Да, я совсем забыла! Я же вызвала милицию!
— И где она? Преступница успела скрыться, пострадавший поехал в больницу… Оперативнее надо быть! Надеюсь только, что стражи закона не взломают мою квартиру в поисках трупов.
Тем временем на место происшествия прибыл наряд милиции. Милиционеры сразу увидели пятна крови на лестнице, позвонили в дверь квартиры, откуда был сделан вызов, не дождались ответа и обошли всех соседей. Дома оказался только Макар, который сидел, затаившись, на своей кухне и ел из кастрюльки холодный борщ.
— Милиция, — устало сказал голос из-за двери, когда в ответ на звонок он прокрался в коридор, заглянул в «глазок» и робко спросил: «Кто там?» Услышав ответ и узрев людей в форме, он немедленно распахнул дверь и воскликнул:
— Какое счастье, что вы приехали! Бандиты хотели меня убить!
— Расскажите все по порядку, — предложили ему.
—Да что там рассказывать! — заявил Макар, взмахнув шевелюрой. — Я услышал чудовищные удары в дверь и открыл…
— Зачем же вы открыли? — удивился один из стражей порядка.
— Потому что увидел в «глазок» своего соседа, Репьева Юрия. Но он оказался не один. С ним была женщина в маске, вооруженная скифским мечом. Огромная женщина, лейтенант! — повторил он свистящим шепотом. — У нее были такие бицепсы! А какие икры на ногах!
— И что?
— Как что? Она хотела меня убить!
— За что убить-то?
— Ну… — Макар поправил свою шевелюру и несколько смутился. — Полагаю, за то, что я играл Вагнера.
— Она вам сказала, что все из-за Вагнера? — настаивали милиционеры. — Ей не нравится этот Вагнер?
— Она ничего не сказала! Мне Репьев сказал. Предупредил… Что если ябуду играть Вагнера… На фортепьяно… Вечером… Тогда он примет меры.
— Нормально, — повернулся один милиционер к другому. — Народ совершенно озверел, а?
— А кровь чья? — спросил его напарник.
— Это не моя, — быстро ответил Макар: — Я ничего такого не видел.
И тут на лестнице появились супруги Славкины с пакетами, нагруженными огрызками пиломатериалов, которые они исправно выносили к мусорным бакам каждый вечер после того, как Николай заканчивал свои ежедневные труды по благоустройству квартиры. Кровь на полу и наличие двух милиционеров их, конечно, взволновали до чрезвычайности.
— Боже! Что у нас тут случилось?! — воскликнула Тамара, замерев на ступеньках. — Макар, дорогой, с вами все в порядке?
— Мне просто повезло, — ответил Макар, несколько расстроенный тем, что милиционеры вели себя как-то уж слишком индифферентно: не возмущались вместе с ним и не шли ловить асоциального типа Юрия Репьева. — Сосед нанял наемную убийцу, чтобы запретить мне играть на фортепьяно. Ему, видите ли, от меня было шумно. Вот вы, например, слышите что-нибудь?
— Нет! — хором и весьма искренне ответили Славкины.
— А он слышал. И когда я сказал, что ни за что не брошу репетировать, обещал меня… В общем, расправиться со мной.
— Боже мой! — снова ахнула Тамара. Положила пакеты на лестницу и схватила мужа за отвороты спортивной курточки. — Коля, он сумасшедший! Он может и нас… заказать.
— А вас-то за что? — с любопытством спросил милиционер.
— Видите ли, Николай кое-что строит по вечерам… Репьеву мешает наша дрель. Из-за дрели он угрожал нам расправой. Но дрель совершенно тихая. Скажите честно, Макар, вы, например, слышите нашу дрель?
— Не слышу, — помотал головой тот.
— Ну вот! А этот тип слышит и возмущается. Счастье, что он сегодня к нам не приходил…
— Может, и приходил, Тома. Было слишком… шумно.
— Да, весело здесь у вас, — похвалили стражи порядка. — Будете заявлять на своего Репьева?
— А он узнает, что мы заявили? — тотчас сориентировалась Тамара.
— А как же, — с удовольствием ответил милиционер.
Макар трусливо опустил глаза, и Николай ответил за всех сразу:
— Мы решили не заявлять.
Когда милиционеры спустились к машине, один другого спросил:
75 
