Сегодня была пятница, день чистки оружия. Памятуя свои дни в военном училище, Андрей, не мудрствуя лукаво, назначил на каждый вечер пятницы чистку оружия, и если в той прошлой жизни его буквально трясло от систематических чисток оружия, которым они не столь уж и часто пользовались, под придирчивым присмотром отцов-командиров, то здесь он к этому относился весьма серьезно. Там это было просто еще одной обязанностью, здесь он это полагал необходимостью. Уже не раз это оружие спасало ему жизнь, действуя безотказно и без осечек.
Мальчик, исполняя ежедневно множество обязанностей, при этом еще и успевая тренироваться у наставника Тэда, уставая не менее Андрея, с благоговением ожидал каждой пятницы. Он просто грезил оружием, принадлежащим его господину, при этом на сегодняшний день он считался лучшим стрелком из арбалета, как среди подростков, так и среди взрослых новобранцев, лишь ненамного уступая ветеранам Джефу и Тэду, ну и самому Андрею, по праву считавшимися лучшими стрелками поселка — именно в этой последовательности. Хотя вне конкуренции считался Жан, который попросту творил чудеса что с луком, что с арбалетом, но это была совсем другая весовая категория, иные на орочьей стороне не имели никаких шансов выжить, если еще учесть то, что во владении иным оружием он сразу и значительно уступал остальным. Однако он не тяготился этим, оставаясь, так сказать, узким специалистом, а именно — великолепным стрелком, способным влет бить мелкую птицу.
Едва увидев выражение лица своего господина, Брук тут же потускнел и, понурившись, повернулся к выходу. Да, Андрей устал как собака, но не мог позволить себе расслабиться. Отложи эту ставшую рутинной чистку один раз, потом захочется еще и еще, а там, глядишь, и ржавчина может появиться, грязь налипнет. Казалось бы, откуда взяться грязи, если оружие стоит себе в пирамиде — ан нет, каждый раз ветошь покрывалась этой самой грязью, неизвестно каким образом попадавшей на оружие.
— Брук.
— Да, господин Андрэ.
— Я устал, это так, но кто сегодня не работает на пределе сил? Ты ведь тоже не бездельничал весь день.
— Нет, конечно.
— И тоже устал.
— Ну, да, — вынужден был согласиться мальчик.
— Но оружие должно содержать в порядке.
— Да, господин, — в глазах мальчишки проступила неподдельная радость.
— Свое оружие в порядок привел?
— Конечно.
— Ну, тогда пошли в оружейную, займемся моим.
Тяжко вздохнув, Андрей поднялся со стула и направился к двери, ведущей в комнату, где хранилось его оружие, на ходу стягивая с себя кольчугу, которую также предстояло приводить в порядок. Чистить надлежало не только огнестрельное оружие, ведь кроме него у Андрея было много и другого. Несколько мечей, взятых им в качестве трофеев, доспехи, два арбалета, пехотный и кавалерийский варианты, боевые ножи самых разных разновидностей. В общем, обзавелся он всяким колющим, рубящим и стреляющим имуществом, которое нужно было содержать в полном порядке, так сказать, проявлять о нем заботу, чтобы случись что, оно ответило тебе готовностью сберечь твою жизнь.
Развлечений в этом мире было мало, да что там, их практически не было, поэтому с наступлением темноты поселения довольно быстро погружались в тишину. Возможно, именно этим и объясняется то, что семьи здесь были большими. Если в том мире семья, имеющая четверых детей, считалась многодетной, то здесь это было нормой, а действительно многодетные семьи насчитывали больше десятка детей.
Правда, сказать, что с наступлением темноты поселения словно вымирали, было нельзя. Если уставшие за прошедший день родители искали покоя, то это никак не относилось к молодежи, которая могла гулять чуть не до утра, оглашая окрестности молодецким хохотом парней и переливами девичьего смеха. При этом они прекрасно осознавали, что с первыми лучами солнца встанут наравне со взрослыми и будут работать, беспощадно понукаемые старшими. Те, конечно, похмурятся и поворчат, может, и ругнут непутевое дитя, которое вместо того, чтобы отдыхать и набираться сил для предстоящего трудового дня, гуляло со сверстниками до первых петухов. Но едва дети отвернутся, любящие родители тут же сменят выражение лица, с умилением глядя на свое чадо и вспоминая свою молодость и бесшабашность.
Когда они закончили с оружием, была уже поздняя ночь. Кряхтя, как столетний старик, Андрей наконец разогнулся и потянулся до хруста костей. Уставший, но довольный собой Брук бережно прикрыл створку пирамиды, куда поставил РПК, который целиком и полностью сегодня чистил сам, хотя и под присмотром Андрея.