ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  93  

— А это он, ваша милость, о том, что настаивает на Божьем суде, — поспешил вставить свои пять копеек старик Тони. — Его в еретичестве изобличают, а он твердит одно: только Божий суд приму и никакого иного.

— Это как? — продолжая двигаться в обход толпы, поинтересовался Андрей.

— А так. От церкви выставляется боец, а святой отец Патрик должен найти того, кто вступится за его правду, с оружием в руках выступит на смертный поединок.

— Все так, — перехватив его взгляд подтвердил Джеф. — Не найдется поединщик — ему костер. Найдется, но проиграет — то же самое.

— Ну, так сам пусть выступит с мечом — убьют, и то дело, все не заживо сгорать.

— А то там дураки сидят. Самому нельзя. Вот воина, хоть самого наипервейшего — это пожалуйста, а подсудимому никак нельзя.

— Я знаю, что мало кто отважится выйти на поединок против воина церкви, чтобы доказать мою невиновность, — продолжал старик. — Тем паче, что и воин он из первых, доблестный рыцарь сэр Аткинс, — может и так, да только имя это Андрею ни о чем не говорило. — Но тем справедливее будет решение Господа нашего. Мне позволено трижды выкликнуть клич тому, кто отважится выступить на божьем суде в мою защиту. Но мне достаточно и одного раза, ибо Господа нашего не нужно просить трижды о справедливости, он и без того всегда на правой стороне, и если я заблуждаюсь и действительно повинен в том, чем меня обвиняют — то не поможет и тысяча призывов, потому что тогда мне сможет помочь только очищающая сила пламени. Простолюдин, воин, рыцарь — кто бы ты ни был, какого бы ты ни был сословия, если ты готов встать на этом месте в мою защиту, приди и встань!

Народ сам собой раздавался в стороны, уступая дорогу человеку в воинском облачении, закованного в кольчугу, усиленную стальными пластинами. За спиной у него покоился круглый щит и ножны с полуторником, на сгибе левой руки на ремнях висел странной формы шлем с полумаской. Несмотря на то, что двигался он медленно, в движениях чувствовалась сила тренированного бойца. Он не выделялся особой статью, но этого и не требовалось для того, чтобы люди сами подавались в стороны, давая ему проход. Каждый безошибочно чувствовал, что идет человек, решивший встать на сторону подсудимого. И это было самым удивительным, потому что все были уверены в том, что такой человек не найдется.

Андрей молча остановился перед помостом, просунув большие пальцы за пояс и склонив голову набок, посмотрел на священника, в настоящий момент — подсудимого. Старик смотрел на него открыто и прямо, в его взгляде чувствовалась вера, и в тоже время начисто отсутствовал фанатизм.

Был в училище у Андрея командир роты, который любил говаривать, что устав — это не догма, а руководство к действию. Он был майором и раньше командовал батальоном, а значит, имел богатый жизненный и служебный опыт, стало быть — знал, о чем говорил. Он много о чем говорил, и впоследствии Новак на своем опыте убедился в правоте своего командира по очень многим вопросам.

Вот и сейчас, глядя в глаза старика-священника, он видел, что тот верует — и верует искренне, но он не воспринимает писание как догму, а именно как руководство к действию. Двигаясь через толпу, Андрей еще сомневался, стоит ли ввязываться в это дело; он решил посмотреть, как будет его убеждать старик, а уже потом принять окончательное решение. Но тот просто смотрел ему в глаза и молчал. И именно это убедило Андрея в правильности принятого решения.

Не зная, как начать и что говорить, но чувствуя, что, представ перед этими людьми, он должен что-то сказать, Андрей заговорил и сам удивился тому, как спокойно и размерено звучит его голос — ни волнения, ни страха он почему-то не чувствовал.

— Меня зовут Андрэ Новак. Я не воин, не рыцарь. Ты звал, святой отец, я пришел. И да поможет мне Бог.

— Ты знаком с братом Патриком? — было видно, что инквизитор с усилием над собой называет подсудимого братом, но иначе обращаться к старику он не мог — вина того не доказана, пока не свершится Божий суд.

Андрей посмотрел в глаза инквизитору и увидел именно то, что и ожидал увидеть. В глазах поборника веры горел фанатичный огонь, который никогда и ни с чем не спутаешь, а еще в его взгляде читались злоба и уверенность в своей непогрешимости и праве судить других, и… Право распоряжаться, нет, даже повелевать. Загляни он в эти глаза в другой раз — и мороз пробежал бы по спине, а под ложечкой засосало бы от подступающего страха. Но в этот раз почему-то все было иначе. Ну, не боялся он. Должен был бояться, просто обязан, ведь всегда боялся — ан нет, страха не было.

  93