Особенно,... 
104 
Две головы – одна черная, другая платиновая – поднялись.
– Одну маленькую хирургическую операцию, только и всего, – отозвался Гейдж, ловко извлекая из тела жука прямоугольный кусочек пенопласта.
Глаза Карринггон горели радостным возбуждением.
– Либерти, он вставляет в нашего жука настоящий свет! Мы собираем электрическую цепь с проводами и выключателем – нажмешь на него, и жук засветится.
– О! – Ошеломленная и растерянная, я подсела к ним за стол. Я всегда ценила помощь. Но никогда не ожидала, что именно Гейдж примет участие в нашем деле. Я не знала, Карринггон ли его втянула или он сам вызвался помочь, и не совсем понимала, отчего, видя их так дружно работающими вместе, у меня было так тревожно на сердце.
Гейдж терпеливо показывал Карринггон, как собирать цепь, как держать в руке отвертку и как ею пользоваться. Он держал кусочки крошечной распределительной коробки, которые Карринггон намазывала клеем. От его негромких похвал ее маленькое личико, полное воодушевления, сияло. К несчастью, под тяжестью лампочки и проводов сделанные из ершиков для чистки трубок лапки жука подломились. Глядя, как Гейдж с Карринггон растерянно взирают на распростертое на столе насекомое, я подавила улыбку.
– Светлячок с сонной вялостью, – проговорила Каррингтон, и мы трое прыснули со смеху.
Гейдж потратил еще полчаса, чтобы укрепить лапки жука с помощью проволоки от вешалки. Водрузив законченную модель в центр кухонного стола, он выключил свет в кухне.
– Ну, Карринггон, – сказал он, – давай попробуем.
Сгорающая от нетерпения Карринггон схватила распределительную коробку и щелкнула включателем. Светляк замигал с равными промежутками времени, и Карринггон издала победный вопль.
– Как здорово! Либерти, смотри, какой у меня жук!
– Отличный, – подтвердила я, широко улыбаясь ее ликованию.
– Давай пять, – сказал Гейдж Карринггон, поднимая руку. Но Каррингтон, к его изумлению – и моему тоже, – на его руку даже не посмотрела. Вместо того чтобы в ответ ударить ладонью о его ладонь, она бросилась к нему и обняла за талию.
– Ты лучше всех, – сказала она, прижимаясь к его рубашке. – Спасибо тебе, Гейдж.
С минуту он оставался стоять неподвижно, просто молча смотрел на белокурую головку Каррингтон сверху вниз. А потом его руки легли ей на спину. Она, повиснув у него на поясе, продолжала с улыбкой на него смотреть, задрав кверху голову, и он ласково потрепал ее по голове.
– Да ты почти все сама сделала, золотко. Я совсем чуть-чуть помог.
Какое-то время я стояла поодаль, дивясь, как легко они подружились. Каррингтон всегда ладила с мужчинами, годящимися ей в дедушки, с кем-то вроде мистера Фергусона или Черчилля, но моих бойфрендов дичилась. Что это она вдруг так прониклась к Гейджу, я никак не понимала.
Ей нельзя было к нему привязываться: ведь он в ее жизни не навсегда. Расставание с ним лишь добавило бы ей разочарований, возможно, даже разбило бы сердце, а оно для меня было слишком драгоценным, чтобы допустить такое.
Наконец Гейдж, лукаво улыбаясь, посмотрел в мою сторону, и я не могла не улыбнуться в ответ. А потом отвернулась якобы для того, чтобы убраться в кухне. И принялась собирать обрывки проводов, с такой силой сжимая их в руках, что кончики пальцев побелели.
Глава 19
Когда мы с Черчиллем работали над главой из его книги «В чем польза паранойи», он объяснил мне, что такое стратегическая точка перегиба. «Стратегическая точка перегиба, – сказал он, – это фундаментальные изменения в жизни компании, связанные либо с внедрением более совершенных технологий, либо с какими-то новыми обстоятельствами, которые требуют новых принципов ее существования. Пример тому – раздробление империи «Белл» в 1984 году и выход на рынок плейеров компании «Эппл» с их айподом. Стратегическая точка перегиба может либо поднять бизнес на небывалые высоты, либо погубить, не оставив ни малейшей надежды на его возрождение. Но как бы то ни было, а правила игры после этого меняются навсегда».
Стратегический перегиб в наших с Гейджем отношениях наступил в уик-энд, после того как Каррингтон сдала в школе своего жука. Было позднее воскресное утро. Каррингтон побежала гулять, а я долго сидела в душе. День выдался холодный, дул сильный, пронизывающий ветер. Прилегающая к Хьюстону равнина лишена каких бы то ни было препятствий для ветра, на горизонте не увидишь даже редкой растительности в виде мескитовых деревьев, способных зацепиться за кромку неба, и ветру есть где разгуляться и набрать силу.
104 
