Последние отзывы

  10  

— Грязный старикашка! — вскричал лорд Харткорт.

— Но, как утверждал мой отец, великий ценитель красивых вещей, и Лили, без сомнения, была самой красивой вещью, которую он когда-либо видел. Эта троица стала неразлучной. Естественно, герцог уплатил все долги Рейнбарда, снял для них квартиру, намного лучше, чем тот мог себе позволить, и в конечном счете здорово облегчил ему жизнь — особенно в том, что касалось его жены.

— Ты хорошо рассказываешь, — улыбнулся лорд Харткорт. — Если ты потеряешь осторожность, в один прекрасный день ты обнаружишь себя за написанием романа о неотразимой Лили.

Бертрам рассмеялся:

— Я знаю все это по словам отца, и, уверяю тебя, если кто и знал правду о Лили Мабийон, так только он. Очевидно, одно время он сам был ею околдован. — Как я понимаю, то же самое можно было бы сказать о половине мужчин Парижа, — сухо заметил лорд Харткорт. — Девяностые годы, по всей видимости, были очень веселыми!

— Клянусь богом, ты прав! — согласился Бертрам. — Мне кажется, Лили питала слабость к моему старику. Как бы то ни было, Лили часто рассказывала ему о себе: что она родилась в приличной английской семье и что она никогда бы не вышла за Рейнбарда, если бы не бедность. И, конечно же, перспектива жизни в Париже выглядела очень заманчиво.

— Все ее усилия окупились сторицей, — цинично заметил лорд Харткорт.

— Только после смерти Рейнбарда, — сказал Бертрам. — Он очень много пил и однажды, в холодную зиму, подхватил воспаление легких. Враги Лили, естественно, все время повторяли, что она была слишком занята развлечением герцога, чтобы послать за доктором. В чем бы ни заключалась причина, он умер — и можно было поставить сто к одному, что герцог на ней никогда не женится.

— А он взял да и женился, — произнес лорд Харткорт, откинувшись на спинку кресла.

Все время, что он слушал рассказ своего кузена, глаза его светились недобрым огнем, рот кривила циничная усмешка, как будто он не собирался верить всей этой истории, несмотря на то что уделял ей некоторое внимание.

— О, Лили позаботилась о том, чтобы он женился на ней по всем правилам, — продолжал Бертрам. — В то время появился один из русских великих князей — я забыл, который из них, — но точно так же, как живущие сейчас здесь Борис и вот этот второй, он сорил деньгами, подманивая к себе всех самых красивых женщин, устраивая приемы и раздавая подарки, по пышности которых с ним никто не мог сравниться. Мой отец всегда говорил, что Лили дала герцогу ровно двадцать четыре часа на размышление.

— По поводу того, собирается ли он жениться на ней? — уточнил лорд Харткорт.

— Вот именно! — подтвердил Бертрам. — Или обручальное кольцо, или русские рубли. Великий князь предложил ей замок на окраине Парижа. У нее уже была подаренная им нитка жемчуга, которую она имела дерзость надеть к своему подвенечному платью.

— Так вот как Лили стала герцогиней, — проговорил лорд Харткорт. Он встал и подошел к двери. — Очень поучительный пример для всех молодых женщин, которые стремятся преуспеть в жизни. Пошли, Берти, я проголодался.

— Черт тебя подери, не будь неблагодарным! — воскликнул Бертрам Каннингэм, вставая со стола. — Я тут распинаюсь перед тобой, рассказывая самую интересную историю, когда-либо происходившую в Париже, а у тебя все мысли заняты своим желудком!

— На самом деле я забочусь о своей голове, — возразил лорд Харткорт. — Шампанское, которое я вчера выпил, было действительно отменного качества, но его оказалось слишком много.

— По всей видимости, вечеринка удалась на славу, — тоскливо заметил Бертрам Каннингэм. — Только никак не могу понять, почему ты так рано уехал.

— Я тебе все расскажу, — говорил лорд Харткорт, спускаясь вместе с Бертрамом по широкой мраморной лестнице в холл посольства. — Начиналось разнузданное веселье. Таранс поливала девчонок содовой из сифона, а визгливые крики Мадлен — или как там ее зовут? — стали действовать мне на нервы.

— Великий князь Борис, кажется, заинтересовался ею.

— Насколько мне известно, он может получить ее в любой момент!

— Ну, во всяком случае, никто из них не сравнится с Генриеттой, — весело заметил Бертрам. — Хочу отдать тебе должное, Вейн: твой вкус в лошадях и в женщинах безупречен.

— Именно так я всегда и считал, — заявил лорд Харткорт, — но я все равно благодарен тебе за то, что ты согласился со мной.

  10