43 
Упыри не сразу сообразили, что их нагло надули, а когда сообразили, до выхода с этого Вершителем забытого погоста оставалось всего несколько могил. Если бы рядом не околачивались их законные обитатели, то можно было смело сказать, что мы спасены. Однако около десятка довольно крупных гниющих особей, которые по своей стати на женщин никак не тянули, уже бросились в нашу сторону со страшным ревом.
— Хватайте мальчишку, — раздался над кладбищем поистине трубный глас. — Я чувствую, в его жилах течет кровь, способная дать нам небывалую силу.
Выискивать и уточнять обладателя этого могучего голосины даже мое природное любопытство сейчас отказывалось напрочь, мило спрятавшись за более сильным и уместным в данный момент инстинктом самосохранения.
— Мираб, быстро ко мне! — крикнул Полоз, отрубая ближайшему упырю руку по самое плечо. — Сатия, старайся не подпускать их к себе слишком близко!
Я молча кивнула и рассекла надвое подскочившего ко мне мертвяка. С вооруженными только зубами и когтями монстрами, когда-то бывшими людьми, оказалось не так трудно справиться. Меня это приободрило и вселило уверенность в собственных силах.
Эльфыреныш метнулся к мужчине. Тот прижал мальчишку к себе, чтобы тот ненароком не попался в когтистые лапы, и, размахивая мечом, начал прокладывать оставшийся путь к нашему спасению. Я прикрывала тыл. Мертвецы один за другим падали под нашими ударами. Те, кто еще пытался или был в состоянии подняться, не сильно стремились вступить в бой, но количество наших противников все равно было слишком велико, чтобы обольщаться легкой победой. Неутешительные мысли лезли в голову с настойчивостью оголодавшего комара. Я старалась изо всех сил если не покалечить нападавших, то хотя бы держать их на расстоянии. Превратиться в такую же гниющую прелесть желания не было. Главное — выбраться с кладбища.
Сколько времени мы оказывали сопротивление и отступали, точно сказать не могу. По мне, так целую вечность. Рука, не привыкшая к таким длительным битвам, быстро устала, ноги тряслись от напряжения и страха, я все время боялась оступиться, а перед глазами постоянно маячили навязчивые морды покойников. Если выживем, то мне неделю как минимум кошмары сниться будут. Одному упырю удалось подобраться ко мне довольно близко, и я почувствовала, как его когти распарывают одежду от плеча до локтя. Руку пронзила резкая боль, а в лицо дохнуло гнилью и смрадом. Вот тварь покойная! Надеюсь, у них ядовитые только зубы? Я не успевала отскочить в сторону и замахнуться на своего прыткого обидчика, чтобы показать ему, насколько он неправ. Ловким движением, свойственным лишь беспощадному существу, привыкшему за долгое время только убивать, неупокойник сбил меня с ног и тут же навалился сверху. Отвратительные гнилые зубы клацнули прямо возле моего уха, дохнув в лицо смрадом самой смерти, и я уже мысленно распрощалась не только с этой, но и с той жизнью. На помощь удачливому сотоварищу бросился еще один любитель свежатинки. Теперь мне конец! Вчера не съели, так сегодня мною точно кто-нибудь закусит. Уж лучше бы съели вчера.
От охватившего меня ужаса, отчаяния и отвращения я закричала и, не в силах бороться с неизбежным, крепко зажмурилась. Смотреть страшной смерти в лицо (или правильнее сказать, его останки) совершенно не хотелось.
Но вопреки моим самым худшим опасениям пробовать меня на зуб никто не торопился. Напротив, вокруг неожиданно воцарилась полная тишина, каковая и должна быть на любом уважающем себя кладбище. Даже вороны перестали выводить свои похоронные песнопения. Неужели я зря боялась и умирать совсем не больно? Правильно говорят — нас пугает не то, что должно случиться, а страх того, что должно случиться.
Я для порядка полежала еще немного, прислушиваясь к почти полному отсутствию звуков, и решилась все-таки одним глазком подсмотреть, что же происходит вокруг и сильно ли изменился этот свет с отходом единственной в своем роде саламандры на тот.
Меня ждало некоторое разочарование. Свет совершенно не изменился. Все те же лица, все то же кладбище, все те же упыри. Вот только поведение последних стало каким-то… в общем, несвойственным этим кровожадным тварям. Они вдруг передумали мною лакомиться и застыли в самых нелепых позах. Это еще что за метаморфоза такая?
Я приподнялась на локтях и покрутила головой, недоумевая. Полоз и Мираб стояли неподалеку, совсем по-семейному обнявшись, как отец с сыном, и смотрели куда-то поверх еще продолжающей лежать меня. Причем у эльфыреныша самым некрасивым образом отвисла челюсть, а взгляд огромных небесно-голубых глаз выражал такое чрезмерное удивление вкупе с благоговейным ужасом, что я невольно заинтересовалась и, приняв сидячее положение, повернула голову в направлении их взглядов. Мертвяков мальчишка уже видел, поэтому вряд ли именно они вызвали столь неадекватную реакцию.
43 
