45 
— Упырям, — хмуро поправил его Полоз.
— Не все ли равно? Какая разница?
— Большая. Упыри пьют кровь, а вурдалаки едят мясо, желательно, чтобы оно в процессе поедания еще трепыхалось. Уж тебе такие вещи знать полагается по определению.
— Ну и пес с ними, — махнул рукой Мираб, не переставая скакать вокруг моего благоверного. — Полоз, ты самый крутой воин, которого я когда-либо видел!
— Можно подумать… хотя как знать.
— Нет, правда! Ты научишь меня драться мечом?
— У тебя и так должно быть полно учителей.
— Это все не то. Они скучные, занудливые и видят во мне всего лишь ребенка, заставляют учить историю и строение оружия. Разве это настоящее боевое искусство? А я уже взрослый.
— Ладно, посмотрим на твое поведение, — совершенно серьезно ответил Полоз.
— Я буду себя хорошо вести. Тише воды ниже травы. Честно-честно… — заскулил мелкий подхалим, преданно заглядывая Полозу в змеиные глаза. Похоже, вертикальные зрачки моего мужа мальчишку совершенно не пугали.
Я рассеянно слушала их и вдруг отчетливо поняла — все самое страшное позади, опасность действительно миновала. Оказывается, больше всего я боялась не столько за свою жизнь, сколько потерять кого-то из друзей, увидеть своими глазами смерть близкого существа… На меня навалилась жуткая слабость.
— Сати, с тобой все в порядке? — плюхнулся рядом со мной на траву Мираб, и только тут я заметила, что сижу на земле и продолжаю судорожно сжимать в ладони меч.
— Д-да, — обессиленно кивнула я. Голова была пустой до звона, как старый чугунный котелок, мысли не спешили заполнять сие «святое» место.
— Пойдем, — потянул меня за руку эльфыреныш. — Полоз говорит, что мы должны до темноты добраться хоть до какой-нибудь деревушки. А еще он обещал научить меня драться на мечах. Здорово, правда?
— Правда… — снова кивнула я, с трудом находя в себе силы подняться. — Вы идите, я вас догоню.
— Сати, я без тебя никуда не пойду, — став совершенно серьезным, заявил вдруг Мираб и повис у меня на шее, чуть не уронив нас обоих. — Я тебя не брошу… не оставлю… У меня никогда не было таких друзей… — всхлипывая, заговорил он мне куда-то в шею. Я гладила его по спутанным волосам, спрятанным под изгвазданной кладбищенской землей рубахой крылышкам, и сама чуть не плакала от умиления, а Мираб тем временем продолжал свою пылкую речь: — Не смотри, что я маленький, я вырасту, всему научусь. Я стану храбрым и умным, меня все будут уважать, считаться с моим мнением, я стану таким же, как мой отец, он самый лучший. А потом мы с тобой поженимся. Я подарю тебе самую красивую диадему, которая только есть в мире…
Я, конечно, не против последнего, драгоценности всегда мне нравились, а вот насчет пожениться… Сомневаюсь, что двоемужество сделает меня счастливой. Я от первого-то брака не знаю, как избавиться по-хорошему. Вон моя вторая навязанная папашкой половинка в сторонке стоит и гневно так на нас поглядывает.
— Мираб, а ты не думаешь, что у Сатии уже может быть жених и они помолвлены? — осадил не в меру разошедшегося наследничка Полоз.
— Ничего, я его устраню, — высокопарно заявил Мираб. — Сатия, так ты согласна?
Эльфыреныш вложил все свое природное обаяние во взгляд, которым меня одарил. Все-таки про очарование эльфов ни капельки не врут, даже наоборот, сильно преуменьшают. Ну вот как устоять перед наивно-доверчивыми детскими глазами эльфа? И детскими ли?
— Мираб, я к тому времени состарюсь и перестану тебя интересовать, — еле сдерживая улыбку, ответила я.
— Это вряд ли, — продолжал настаивать он. — И вообще…
— И вообще, нам пора бы уже двигать отсюда, если мы не хотим попасть под раздачу, — довольно жестко прервал пылкие излияния мальчишки Полоз и резким движением вогнал вычищенный от всякой гадости меч в ножны.
— Опять под раздачу? — измученно застонала я. — Какую на этот раз?
— А все ту же самую.
И мой благоверный кивнул в сторону только что покинутого нами «гостеприимного» кладбища, на которое мы с Мирабом по понятным причинам старались больше не смотреть. Но любопытство — штука упрямая и подчас непроизвольная, контролировать себя довольно трудно, поэтому обернулись мы чуть ли не против собственной воли.
А на кладбище разворачивалось то еще действо. Вальсия кружилась в танце. Страшном, завораживающем, смертоносном. От резких порывистых движений тонкое платье, и так слишком откровенное, открывало гораздо больше соблазнительных мест, чем это можно было предположить. Длинные белокурые волосы беспорядочно разметались по плечам и лицу. Руки и ноги, казалось, подчинялись одним им известному ритму. Но не это приковывало к странной обольстительной танцовщице взгляд. Страшные уродливые шипы на спине девушки сильно удлинились, превратившись в подобие тонких слабо светящихся всеми цветами радуги нитей, и принялись закручиваться вокруг Вальсии расходящейся спиралью, постепенно набирая скорость и яркость красок. Зрелище это было настолько пугающим и прекрасным одновременно, что я боялась даже дышать, чтобы неосторожным вздохом не нарушить сакрального действа, разворачивающегося перед моими глазами.
45 
